– К сожалению, нет, мастер Джеральд, – сказала я и откинулась на спинку стула, чтобы лакею удобнее было поменять передо мной тарелку, мгновенно вспомнив горы посуды, которые мне пришлось перетаскать в «Раковине». – Я ни разу в жизни не сидела на лошади.
Он удивился:
– Правда? Разве во Франции не любят лошадей?
– Любят. Просто у меня не было такой возможности.
Он взглянул на отца.
– Папа говорил, что в детстве вы жили в Англии. Неужели вы и тогда не катались?
Мистер Райдер недовольно хмыкнул, но я быстро сказала:
– Только богатые люди могут позволить себе лошадей и во Франции, и в Англии, мастер Джеральд. Мой отец умер вскоре после того, как я родилась, и мы жили довольно бедно.
– Я тоже, Ханна, – сказал мистер Райдер, – а этот парень совсем не знает жизни. Ничего, скоро узнает, когда начнет работать.
Джеральд не отрывал от меня изумленных глаз и не слышал, что говорил ему отец. Он сказал:
– Но вам дали хорошее воспитание. Вы прекрасно говорите, и манеры у вас, как у аристократки.
– Благодарю вас, – смутившись, с запинкой произнесла я. – У меня была образованная мама, учительница. После ее смерти меня отослали во Францию, и там я провела пять лет в привилегированном колледже для юных девиц. Нашим манерам придавали там большое значение.
– Понятно. – Джеральд задумался. – Папа говорит, что наше образование ему дорого стоит. А если вы были бедной, то как вам удалось попасть в колледж?
– Я получила стипендию, еще когда жила в Англии, солгала я, обворожительно улыбаясь.
– Если уж говорить о манерах, мастер Джеральд, – вмешалась Мэтти, – не слишком ли много вы задаете вопросов? Это никуда не годится, вы не согласны?
Джеральд покраснел до корней волос и торопливо пролепетал:
– Прошу прощения. Я не хотел... просто я... Пожалуйста, простите меня, Ханна.
Я было хотела его успокоить и сказать, что ничуть не обижена его интересом к моей особе, как мистер Райдер с самым недовольным видом проговорил:
– Из тебя никогда ничего не выйдет, парень, если ты не научишься сначала думать, а потом уже трепать языком. Да нет, у тебя не получится быть грубым, даже если ты захочешь, но тем не менее ты был груб, это точно.
Отхлебнув воды из бокала, Мэтти спокойно сказала:
– Сэр, я уже сделала замечание мастеру Джеральду. Не стоит вам повторяться.
Мистер Райдер уставился на нее через стол, но она, не дрогнув, встретила его взгляд, и – мистер Райдер, не прошло и минуты, пожал плечами и рассмеялся:
– Неплохо вы поставили меня на место, Мэтти. Все правильно, я виноват.
В эту секунду я восхищалась Мэтти, понимая, что ей понадобилось мужество исполнить то, что она считала своим долгом, несмотря на страх рассердить хозяина. Несчастный Джеральд сидел, не сводя глаз с нетронутого рисового пудинга. Не прошло еще десяти минут, как я дала себе слово помалкивать и ждать, когда меня спросят, но мне стало очень жалко мальчика, и я переменила свое решение.
– Мастер Джеральд! – Я подождала, когда он поднимет голову, и улыбнулась ему: – Все в порядке.
Это было все, что я могла сделать, не вступая в соперничество с Мэтти, чего я вовсе не желала. Тем не менее Джеральду и этого оказалось достаточно. Он с облегчением вздохнул и прошептал:
– Спасибо.
– Мы с Джеральдом, – вступила в разговор сидевшая рядом со мной Джейн, – очень любим кататься верхом, и мы вас научим, если вы не возражаете. Я лучше езжу, чем он, но он терпеливее меня, так что, наверное, он будет лучшим учителем.
Я посмотрела на ее отца.
– Если ваш папа не возражает, я буду только рада. Мистер Райдер покачал головой.
– На уроки французского отводится три часа в день, так что все остальное время в Серебряном Лесу принадлежит вам.
– Три часа! – недовольно воскликнула Джейн. – Но, папа, я уезжаю в школу в восемь и возвращаюсь в четыре. Где мне взять еще три часа на французский? Джеральд – другое дело. Он уже не учится, и вообще ему нужен французский, если он будет ездить за границу по делам, а мне не нужен, и...
– Помолчите, юная леди! – резко оборвал ее отец. – Ты не будешь заниматься три часа. Два часа Ханна будет учить Джеральда и один час, отдельно, тебя во время каникул. Когда же ты начнешь ездить в школу, то будешь заниматься по полчаса каждый день. Это тебя не уморит до смерти.
Он подозвал лакея, чтобы тот налил ему еще вина.
– А мы можем пить чай во время занятий? – спросила Джейн.
– Это зависит от Ханны. Она повернулась ко мне.
– Мы будем в основном разговаривать, – сказала я, – так что если ваш папа и Мэтти не возражают, чай нам совсем не помешает.
