– Нет, милая, я всего лишь на три четверти гранитный. – Он неохотно поднялся на ноги и провел ладонью по щеке, на которой до сих пор багровел след от удара Клэр. – За твоим ангельским личиком скрывается настоящая мегера, – пошутил он.
– Ты ждешь от меня извинений? – дерзко спросила Клэр. – Я не так уж сильно тебя ударила. А вот у меня пальцы свело от боли.
– Хорошо, это научит тебя не распускать руки. Я не люблю кисок, которые царапаются.
– Ты хотя бы раз думал обо мне как о женщине? – Она сама не поняла, как только ей пришло в голову задать такой вопрос.
– Если бы ты могла видеть себя моими глазами! – Росс откинул назад голову и громко засмеялся над ней.
Конечно, Клэр сознавала, как она выглядела в данный момент: белое от пережитого ужаса лицо, распухшие веки, влажные от слез глаза, растрепанные волосы и размазанная по лицу губная помада. О-о, пусть смеется! Лучше слышать его смех, чем упреки, нравоучения или его сарказм. Хотя бы Росс не подтрунивал над ней из-за того, что она такая неженка: испугалась удара тропической молнии, способной за долю секунды рассечь дерево пополам.
Ему нравилось насилие. Оно было частью его самонадеянного характера. Насилие читалось в жестокой складке его прямых губ. Когда полчаса назад Росс заставил ее стоять около распахнутых ставней, он так сильно сжал ее плечи своими стальными пальцами, что, казалось, хрупкие кости сломаются под таким нажимом. Завтра у нее на руках будут синяки, хотя, возможно, они и сейчас уже успели проявиться. Неожиданно Клэр почувствовала себя очень усталой и опустошенной. Куда привело ее опрометчивое решение выйти замуж за Росса, принятое в такой далекой сейчас Англии? Где теперь полные надежд мечты на счастливое будущее, которые рисовал ее неискушенный разум? Сейчас Клэр была слишком ослаблена, чтобы искать ответы на эти мучительные вопросы. Она откинула голову на спинку дивана и попыталась расслабиться.
Росс с самым невозмутимым видом налил себе виски и принялся ходить по комнате, делая неспешные глотки из стакана под гулкое грохотание отдаленного грома.
Из-за проливных дождей остальной багаж с необходимыми в быту вещами прибыл намного позже, чем планировалось. А с ним прибыло и пианино. Клэр была не на шутку удивлена, увидев, как Росс и прислуга вчетвером втащили его в дом и установили в гостиной.
– О, Росс, – растроганно произнесла Клэр, усиленно моргая, пытаясь остановить нахлынувший поток слез. – Какой чудесный сюрприз!
– Я рад, что тебе понравилось. Мне казалось, ты скучаешь по музыке. – Он провел своими неуклюжими, мозолистыми пальцами по клавишам. – Звук, конечно, не такой, как у пианино в доме твоей тетушки.
– Росс, оно просто чудесно! – Клэр принесла стул и села перед инструментом. Она легонько, с огромной нежностью погладила блестящие гладкие клавиши. – Это лучший рождественский подарок в моей жизни.
– Трудно представить, что сейчас месяц нарядных елок и рождественских торжеств, когда над нами сияет палящее солнце, а-а? – Его рука ненароком легла на оголенное плечо Клэр. – Теперь ты сможешь играть рождественские гимны, а я прочищу горло и подпою тебе.
Так оно и случилось. На ужин Клэр зажарила сочную индейку и приготовила настоящий сливовый пудинг. Чтобы придать дому праздничный вид, она украсила гостиную цветами и пальмовыми ветками. Клэр была счастлива, как ребенок: в доме витал дух Рождества, у нее были книги, пианино, магнитофон и кассеты с любимой музыкой, теннисные ракетки, пакетики с карамелью и целая гора семифунтовых банок с рассыпчатым печеньем.
У нее был заготовлен подарок для Росса. Она купила его еще до отплытия из Англии и прятала от мужа до Рождества – серебряная зажигалка, купленная на деньги, которые подарил ей на свадьбу отец. Она была выполнена в форме орла, блестящая и очень красивая. Когда Росс благодарил ее за подарок, его глаза сияли.
– Это я навел тебя на мысль об орле? – спросил он.
Клэр кивнула. С самого их знакомства Росс ассоциировался в ее сознании с одним из тех орлов из старой пословицы, которые всегда парят в одиночестве. В душе она надеялась, что Росс не такой, но разумом понимала, что пословица права.
Серый туман рассеялся к завтраку, обнажив знойное солнце на раскаленном добела небосводе. Клэр с раннего утра расставляла и переставляла недавно прибывшую мебель, пока не довела Марка и Джонни до предынсультного состояния. Тогда она переключилась на пианино и в течение нескольких часов самозабвенно играла свои любимые мелодии, а затем перепела все популярные песни. Когда она наконец устала от игры и пения, в дело пошел магнитофон. Клэр мечтательно лежала на диване под звуки мелодий Дебюсси, держа стакан с прохладным лимонадом в одной руке и сигарету в другой. Росс заявил, что живет в ночном клубе вместе с человеком-оркестром.
Со временем детский задор утих и Клэр переключилась на мирное времяпрепровождение: долгими вечерами в тиши и прохладе веранды она шила себе новые платья, занавески, подушки на диван. Увидев ситцевые занавески на окнах, пеструю бархатную обивку кресел и стульев, вышитые льняные салфетки под вазами со свежими цветами, Росс сказал, что никогда раньше не жил в столь благоустроенном доме.
Жара на время спала, но только для того, чтобы вскоре набрать силы, и в эти прохладные дни Росс все время от рассвета до заката проводил на плантациях. Именно тогда Клэр испытала первый приступ меланхолии. Оставленная наедине с собой до самого вечера, она пыталась тщательно распределить занятия на целый день. Один час, физических упражнений, три часа игры на пианино, четыре главы книги в день (ей пришлось четко ограничить чтение из-за боязни, что книги слишком быстро закончатся) и обязательный послеобеденный отдых. Но отсутствие компании было суровым испытанием. Клэр стала ловить себя на том, что иногда разговаривает сама с собой.
Наконец, она добралась и до Росса.
– Скажи, ты будешь ужасно против того, чтобы я ездила с тобой на плантации на пару часиков каждый день? – однажды вечером спросила она.
– Не то чтобы ужасно… – Росс задумался. – Но если тебе требуется перемена в окружении, то будь готова, завтра на рассвете поедешь со мной в джипе. Да, надень костюм для верховой езды и не забудь шляпу.
Как здорово было вырваться на время из-под надоевшего бунгало и катиться вместе с Россом к реке по немощеной дороге ржаво-рыжего цвета! Клэр была удивлена, каким долгим и извилистым оказался их путь. Через два часа езды на машине они оказались у реки, небольшого притока Нигера. Водная гладь была покрыта зеленым ковром сплетенных воедино водных растений, кое-где прорвавшимся и обнажившим черную, мутную воду. У берегов росли мангровые деревья, выпятив на солнце свои диковинные корни.
Они вышли из джипа и пошли к очищенному от леса участку, на котором был разбит временный поселок рабочих. Хотя было еще довольно темно: солнечный диск только показался на горизонте, рабочие уже валили лес, тут же обрубали сучья, обвязывали стволы цепями и тащили на очищенную площадку рядом с дорогой. Росс оставил ее одну, проинструктировал, как не заблудиться в лесу, и вручил винтовку, приказав стрелять, «если что случится».
Клэр уселась на поваленное дерево, настороженно оглядываясь по сторонам. Как только красные лучи восходящего солнца стали пробиваться из-за стволов деревьев, в джунглях закипела жизнь. Ярко оперенные птицы с пронзительными криками перелетали с ветки на ветку, кусты шевелились от движения невидимых животных, лесная подстилка с пробивающейся из нее желтой травой гудела от мириад спешащих по своим делам насекомых. Все звуки сливались воедино, составляя диковинную музыку джунглей.
Она не знала, сколько времени просидела почти без движения, но солнце уже было высоко. Широкие кроны деревьев защищали от его палящих лучей, но из-за сильной влажности воздух' был горячим и тяжелым, и Клэр стало дурно. Она встала и принялась разминать ноги, прогуливаясь от одного дерева до другого, но уходить далеко не стала, боясь заблудиться.
Когда наступил полдень, рабочие прервались на обед. Мужчины собрались вокруг общих котелков и ложками вычерпывали еду. Их обед представлял собой смесь риса с овощами и травами, которую они заедали свежими лепешками.
