тележку отборными овощами, свежей зеленью, ароматизированным уксусом и парной телячьей вырезкой — сто процентов, что конечный результат будет превосходным.
Но дайте тому же повару обычную курицу, красный лук и замороженный салат, и вы сразу поймете, кто перед вами — мастер или дилетант. Да, она пообещала Джону выплатить долг обедами, но то, что начиналось как шутка, очень скоро превратилось для Алекс в серьезнейшую проблему.
— К следующему обеду мы могли бы купить пиццу, — сказал Джон спустя две недели.
Алекс оторвалась от клубничного торта:
— Тебе не понравилась курица в винном соусе?
Этим блюдом она особенно гордилась — не только из-за его вкуса, но и из-за цены: курица обошлась в 4 доллара 76 центов.
— Если бы она мне не понравилась, я не стал бы есть две порции. — Джон налил себе еще чашку кофе. — Но ты выматываешься с этой стряпней. Мы можем заказывать обеды на дом.
— Кажется, я должна тебе еще одиннадцать обедов. — Алекс на секунду задумалась. — Я могла бы готовить тебе вкусные паштеты с печеными помидорами и базиликом.
— Я бы предпочел пепперони и анчоусы из ресторана Карло.
— Если это тебе больше по вкусу…
— Я не хотел тебя обидеть. — Джон потянулся через стол и тронул ее за руку. — Просто ты тратишь уйму времени на эти обеды, и я подумал, что тебе не помешает хоть один вечер отдохнуть.
— Как тебе угодно… — Она сделала безразличное лицо.
— Не обижайся.
— Я и не обижаюсь.
— Ты сердишься.
— Нет, я никогда не сержусь.
— Иди сюда, — сказал он.
Она не реагировала — снова принялась за клубничный торт.
— Какая ты упрямая женщина, Алекс Карри…
— Нет, — возразила она, — я только учусь быть упрямой.
— Иди сюда, — повторил он.
Алекс положила вилку на край тарелки, промокнула губы бумажной салфеткой и встала, медленно отодвинув стул.
Джон тотчас же вскочил из-за стола. Его стул с грохотом упал на пол. Подобное нетерпение привело Александру в восторг. Она и сама была на пределе. Ей хотелось, чтобы он поскорее подошел, преодолев разделявшие их метры. Хотелось быть нужной, пусть даже в постели.
Они неотрывно смотрели друг на друга. Интересно, как бы сложилась ее судьба, если бы она встретилась с Джоном раньше? Если бы обратилась к нему в ту страшную минуту после гибели родителей, когда вся ее жизнь разбилась вдребезги…
Но это опасные мысли. Она не может изменить прошлое, как не может управлять будущим. У них есть лишь это мгновение… И кто знает — быть может, оно последнее. У него свои тайны, у нее свои. Если сейчас она упустит это мгновение, то будет жалеть об этом до конца своих дней.
Джон подошел ближе. Только этого Алекс и ждала. Не успел он и глазом моргнуть, как она уже оказалась в его объятиях.
Он провел рукой по столу, смахнув на пол тарелки и рюмки. Звон посуды наполнил сердце Алекс ликованием. Ей хотелось запрокинуть голову и кричать от счастья. Джон уложил ее на стол и прижал сверху собственным телом.
Он помог ей сбросить пижамные брюки, а она стащила с него джинсы. И никаких предварительных ласк — они слишком долго ждали этой минуты.
Все, что можно было выразить словами, говорили их руки, их губы, их тела. Именно так они делились друг с другом своими самыми сокровенными тайнами.
На другой день Алекс, как обычно, обслуживала столики в кафе. Она поставила тарелку перед девочкой-подростком с угрюмым лицом.
— Приятного аппетита, — сказала она, вежливо улыбнувшись.
— Я это не заказывала. — Девочка ковырнула вилкой омлет и поморщилась. — Это не мое.
Алекс заглянула в свой блокнот.
— Мягкий омлет и сухой тост. У меня все записано.
— Я заказывала салат из тунца с черным хлебом.
Алекс перелистнула страничку обратно.
— О Господи, — пробормотала она, в смущении взглянув на девочку. — Прости, пожалуйста. Я перепутала тебя с двенадцатым столиком.
— Мне пора в школу, — сказала девочка. — Где мой сандвич?
— Подожди две секунды. Ты получишь свой сандвич, я тебе обещаю.
Она побежала на кухню. Уилл, как обычно, стоял у черного хода и курил.
— Ну что еще? — пробурчал он.
Впрочем, Уилл никогда не отличался дружелюбием. Причем его отношение к Алекс постепенно менялось — с каждым днем он относился к ней все более враждебно.
— Мне нужны салат из тунца с черным хлебом и мягкий омлет с сухим тостом. И побыстрее.
— Я же только что дал тебе и то и другое.
У Алекс засосало под ложечкой.
— Я допустила ошибку, Уилл. Помоги мне выкрутиться.
— Да что с тобой, а? — Он швырнул сигарету на заснеженный дворик, вытер руки о грязный фартук и посмотрел на официантку с гадкой усмешкой. — На дуру ты вроде не похожа.
Алекс покраснела от обиды.
— Я перепутала двенадцатый и седьмой столики.
Вчера она подала печенку с беконом заезжему вегетарианцу, а паровую морковь с брокколи — завзятому мясоеду. И оба, несмотря на разницу в диетах, выразили свое недовольство в одинаковых, довольно резких выражениях.
— Ты шутишь? — спросил Уилл. — В прошлом году здесь работала моя младшая сестренка, но даже с ней такого не случалось.
— Послушай, я прошу прощения, — сказала Алекс, едва сдерживая слезы. — Я ведь не нарочно…
Уилл разбил в мисочку яйца.
— Знаешь, мне ведь никто не платит за лишнюю работу. — Он взял вилку. — И чаевых я не получаю.
«Я тоже, — подумала Алекс, укладывая отвергнутые посетителями блюда в пакет для приютского дома. — Во всяком случае, после таких промашек».
— Ты отравляешь мне жизнь, — не унимался Уилл, выливая взбитые яйца на раскаленную сковородку. — Где Ди?.. Черт бы ее побрал…
— Мне известно не больше, чем тебе, Уилл. Она сказала, что придет после ленча.
— При Нике она никогда себе такого не позволяла, — проворчал повар. — Уж можешь мне поверить.
— Не знаю, — отозвалась Алекс, — я не работала здесь при Нике.
— Не работала, это точно.
Он перевернул омлет лопаткой. Даже с того места, где стояла Алекс, было видно, что яйца вот-вот превратятся в кусок желтой резины.
— Ты пережаришь омлет, — предупредила она.
Уилл оставил ее замечание без ответа и лишь прибавил огня.
— Уилл! — Алекс подошла к плите. — Заказывали мягкий омлет.
— Ты сказала сухой.
Яйца стали уже коричневыми.
— Это тост сухой, а омлет мягкий.
— Но ты говорила другое.
