— Хорошо, — сказала я. — Рада, что ты приезжаешь. Но и ты, и дядюшка Майк говорили мне, что демоны — плохая новость для вервольфов. Что если ты сорвешься?
Мне и в голову не пришло, что Бран может не знать, кто такой дядюшка Майк. Бран знает вся и всех.
Он ничего не ответил.
— Нам некогда ждать тебя, — сказала я. — Если Сэмюэль и Адам еще живы, я должна найти их до темноты.
Он по-прежнему молчал.
— Пусть ты возражаешь — неважно, — мягко сказала я. — Ты все равно не сможешь меня остановить. Адама нет, и я самый высокий по рангу вервольф в стае, ведь Адам объявил меня своей подругой.
Забавно. А я ведь даже не вервольф. Я не ожидала, что мой мифический ранг сохранится, когда Адама не будет поблизости. Но Бран первый среди волков обязан соблюдать свои законы.
— Я не беспомощна, — заговорила я. — У меня есть сумка сверхгероя, убийцы вампиров и колдунов. И вампиры дали мне в помощь одного из своих.
Выступить против Литтлтона, вероятно, самоубийство, даже если у меня на подхвате вампир. Уоррену это не помогло. Но я не собираюсь сидеть и ждать, пока в мусорном контейнере дядюшки Майка окажется тело Адама.
— Ты доверяешь этому вампиру?
Нет. Но как ему сказать об этом? А я знала, что Брану лучше не лгать.
— Он хочет, чтобы Литтлтон умер навсегда. — В этом я была уверена: в голосе Андре я слышала гнев, жажду мести. — Он друг одной из жертв колдуна.
Я сказала «жертва колдуна», чтобы не думать: Стефан, или Адам, или Сэмюэль. «Жертва колдуна» — это нечто безымянное и безликое.
— Будь осторожна, — сказал он наконец. — Не забудь: ходячие научили вампиров бояться их, но вампиров много, а ходячая одна.
И он повесил трубку.
— Он прав, — сказал Зи. — Не лезь на рожон.
Я рассмеялась. Но мой смех был усталым и печальным.
— Ты видел мой трейлер, Зи. Я не полезу на рожон. Никто из ваших не знает, где он?
Зи покачал головой.
— Дядюшка Майк наводит справки, но ему приходится соблюдать осторожность. Если что-нибудь узнаем, мы тебе скажем.
Снова зазвонил телефон, и я, не глядя на номер, ответила:
— Мерси.
— Приходи обязательно.
Кайл говорил очень тихо, словно хотел, чтобы никто не подслушал. Но ведь он в доме вервольфа.
— Тебя все равно слышат, — ответила я. Я услышала, как Даррил что-то говорит по-китайски. Очень дурной знак: Даррил говорит по-китайски, только когда дело плохо. — Сейчас приду.
Я повернулась к Зи.
— Буду работать в мастерской сегодня и завтра. Может, и дольше, — сказал Зи. — Задаром.
Я попыталась возразить, но он поднял руку.
— Нет. Я не могу повредить Литтлтону, но помочь хоть этим могу.
Починка трейлера уже превратила следующий месяц в месячник макарон с сыром. Но благодаря Зи это по крайней мере не будет месячник японской Лапши. Я снова поцеловала его в щеку и побежала к машине.
Помня о судьбе волка, ехавшего вчера за мной, я двигалась по шоссе со скоростью ровно на пять миль выше разрешенной[41]. Если мне начнут выписывать штраф, это отнимет много времени.
Телефон снова зазвонил, когда я проезжала мимо патрульного дорожной службы, который остановился по другую сторону моста, у железной дороги. На этот раз номер принадлежал Тони.
— Привет, Мерси, — Сказал он. — Я получил от тебя аж шесть сообщений. Что случилось?
— Можешь раздобыть мне список всех случаев насилия за прошлый месяц, когда вызывали полицию? Нужен весь Тройной город, а не только Кенневик.
— Зачем?
Дружелюбие из его голоса исчезло.
— Потому что это насилие спровоцировано, и я смогу остановить виновника, если узнаю, где происходили инциденты.
Я смотрю ТВ. И видела, как полиция выслеживает серийных убийц. Ну, по крайней мере, в детективах. Разумно предположить, что вызванные демоном проблемы сосредоточены вокруг самого демона. Видимо, используя этот метод, Стефан и добился успеха.
Будь я серийным убийцей, я бы постаралась убивать в окрестностях полицейских участков, а не своей работы.
— У нас есть карта, — сказал Тони, когда я повернула на дорогу к дому Адама и вдавила педаль газа. Конечно, ограничение скорости на этой, дороге — тридцать пять миль, но я ни разу не видела здесь полицейского. — Почему бы тебе не заехать в участок?
— Хорошо, — согласилась я. — Но сначала — несколько неотложных дел. Можем встретиться примерно через час?
— Буду на месте, — сказал он и повесил трубку.
Не успела я подняться на крыльцо, а Хани уже открыла дверь Адама.
— Они наверху, — без надобности сказала она. Даррил по-прежнему говорил что-то грубое по- китайски.
Нет, я не говорю по-китайски, но кое-что не нуждается в переводе.
— Я попросила Даррила спуститься после того, как Кайл позвонил тебе, — сказала Хани. — Но несколько минут назад Уоррен попробовал встать, и Кайл прикрикнул на него. Поэтому Даррил снова ушел наверх.
Я с удовольствием расспросила бы о подробностях — прежде всего, почему ссорятся Уоррен и Даррил (если это не Кайл и Даррил), но не было времени.
Дверь в гостевую комнату, была открыта. Я остановилась на пороге и глубоко вдохнула. Когда заходишь в комнату с двумя сердитыми вервольфами (а я слышала их рычание), желательно быть спокойной. Гнев лишь усугубляет ситуацию, а страх может спровоцировать их обоих на нападение.
Я загнала эту последнюю мысль в глубину сознания, постаралась подумать о чем-нибудь спокойном и вошла.
Уоррен обернулся волком и выглядел не лучше, чем накануне ночью. Простыни, стены и пол были забрызганы его кровью.
Даррил, еще в обличье человека, боролся с Уорреном. Он как будто пытался удержать Уоррена в постели.
— Ложись! — ревел он.
В стае Даррил по рангу выше Уоррена, он второй после Адама, а Уоррен третий. Это значит, что Уоррен должен подчиняться Даррилу.
Но Уоррен, раненный, не в себе, с подавленной волком человеческой половиной, не помнил, что должен покориться власти Даррила. Все это происходит на уровне инстинкта. И то, что Уоррен не подчиняется Даррилу, означает только одно: Даррил на деле не более сильный доминант чем он. Уоррен все это время притворялся.
В сложившихся обстоятельствах это ужасно плохо. Раненый вервольф опасен: волчья природа вытесняет человеческую, и вервольф становится страшной тварью. Гораздо хуже своего природного
