ее ногой по лицу и бросилась к выходу. Уланская охнула и повалилась на пол. Леонид подхватил Марго под мышки, оттащил подальше от огня.
– Дверь! – закричал Бутырский, пытаясь отвязать журналистку от стула. – Леня, входная дверь!
Штерн кинулся за Светланой.
– Дверь заперта! – закричал гроссмейстер и закашлялся.
Огонь распространялся стремительно, заполыхали занавески, помещение заполнилось удушливым дымом.
– Епэрэсэтэ! – заорал банкир, отвязал наконец девушку, схватил стул и попытался выбить окно. – Твою мать! Ставни закрыты, без ключа их не отпереть. Наверх надо! Там чердачное окно, оно выходит на крышу веранды. Я в детстве так по ночам из дома сбегал. Только быстро! Сейчас рванет на фиг все! И канистры, и газ в баллонах на кухне. Леня, быстро!
Банкир подхватил Мэрилин за талию и повел ее наверх, девушка с трудом держалась на ногах. Леонид поднял Марго на руки и потащил по лестнице. Каждый шаг давался с трудом, отдавая тупой невыносимой болью в спине. Силы его покинули наверху, когда до спасительного окна оставалось несколько шагов. Он упал на колени и положил Маргариту на пол.
– Марго, поднимайся, – попросил Леонид, похлопав ее по щекам, от едкого дыма слезились глаза и легкие словно превратились в камень. Снизу орали Бутырский и Мэрилин. Слышен был голос Чижикова. Со стороны улицы кто-то пытался вышибить входную дверь. – Марго, поднимайся, пожалуйста. Нужно подняться, Марго, – умолял Штерн.
Маргарита застонала, приоткрыла глаза.
– Боишься умереть без меня, гроссмейстер? – чуть заметно улыбнулась Уланская, закашлялась и хрипло вздохнула. – Не бойся, мой милый мальчик, тебе ничего не грозит. Иди. Я не могу. Иди. И прости меня за все. Я обманула тебя. Это были просто витамины. Ульянушка ввела тебе витамины, а капсулы – это обычный рыбий жир.
Секунду Штерн потрясенно смотрел на Маргариту и тяжело дышал. Ему хотелось лишь одного – убить эту женщину.
– Сволочь! – выдохнул он, подхватил хозяйку клуба под мышки и потащил к окну. От злости у гроссмейстера прибавилось сил. Через минуту Уланскую принимали внизу Чижиков и Бутырский.
Они успели отбежать на безопасное расстояние, и дом взлетел на воздух, разметав куски черепицы и огненные щепки в радиусе нескольких метров. Некоторое время все потрясенно и завороженно смотрели на языки пламени, не в силах поверить, что остались живы.
– Чижиков, блин, где ты был? – поинтересовался Демьян, вытирая сажу с лица рукавом дорогого костюма. – Я же просил тебя ехать следом за нами.
– Так я и поехал! Ментам сначала позвонил и поехал. Когда полыхнуло, попытался дверь выбить, но не вышло, – пожал плечами Макс. – Кстати, она была закрыта изнутри. Ну, это я так, к слову о птичках.
– Изнутри, говоришь, значит, она там осталась, – Демьян болезненно поморщился. – Ладно, – похлопал он оператора по плечу. – В любом случае спасибо тебе за все, Макс. С меня причитается.
Уланская лежала на земле и смотрела в небо, скула ее отекла и посинела. Оставив Чижикова, Бутырский присел на траву рядом с ней, снял с себя пиджак, свернул его и подложил Марго под голову. Маргарита коротко кивнула и отвела глаза.
– Я не убивала твоего отца, – тихо сказала она.
– Тебе Светлане нужно было об этом рассказывать, а не мне, – отмахнулся банкир. – Правда, не уверен, что она тебе поверила бы. Мрак…
– Ты, главное, себя не вини, Демьян Иванович.
– Я-то ладно, переживу. Леньку жалко. Ранимый он очень, весь в маму.
Штерн стоял в стороне от всех, погруженный в свои мысли.
– Любовь отогреет, не волнуйся за брата, – улыбнулась Марго и попросила: – Телефон дай, пожалуйста. Позвонить нужно.
Бутырский достал свой сотовый и протянул Маргарите. Уланская набрала номер.
– Ульянушка, это я. Анжелке передай, что денег на дальнейшую раскрутку Селивана я дам. Пускай продюсера хорошего ищет и самых лучших учителей по вокалу. Сделаем из него поп-звезду. Где я? На даче у покойного Замятина. Забери меня, пожалуйста, домой. Приезжай скорее, Ульянушка, жду. Адрес ты знаешь, – Марго отдала телефон банкиру и горько усмехнулась: не следовало ей когда-то рассказывать близкой подруге о профессоре психологии из МГУ.
– А что там у вас случилось-то? Может, расскажете? – подошел к ним Чижиков. Мэрилин потянула его за рукав.
– Я тебе покажу, Макс, – нервно хихикнула журналистка и потрясла своим джинсовым рюкзачком. – Мы с тобой такой сюжет отсняли! Что теперь все от зависти усохнут.
– Ты хочешь сказать, что все сняла на камеру? – удивился Макс.
– А что, я же профи, – пожала плечами Мэрилин. – Папа теперь может мной гордиться. Можно сказать, что побывала, как он, в горячих точках.
– Ты хочешь сказать, что твой отец…
– Мой отец Роберт Хейч – репортер Би-би-си.
– Ни хрена себе! И ты молчала! – ошалел Чижиков. – Он же мой кумир! Его весь мир знает. Да с таким папашей любую дверь можно открыть!
– Вот-вот, поэтому и молчала. И ты, смотри, никому не протрепись.
