Не могу больше терпеть, внутри все горит.
– Может, «Гастал» вам дать?
– Давайте, черт с вами. Только побыстрее, голубушка, умираю!
На негнущихся ногах Аля прошла в кухню. Женщина, вздыхая и охая, тяжело проследовала за ней, плюхнулась на стул и положила на колени свою объемную сумку-авоську. Аля порылась в аптечке, достала таблетки и, чувствуя себя полной дурой, протянула их женщине. На сотрудника милиции Зотова была совершенно не похожа, скорее на нищего врача-терапевта муниципальной поликлиники. Одутловатое нездоровое лицо, неряшливые густые брови, мелкий барашек старомодной «химии» на коротких пережженных светлых волосах, розовая блузка с короткими рукавами и машинной вышивкой на круглом воротнике, широкая грязно-голубая джинсовая юбка с бахромой, стоптанные белые босоножки на низком каблуке, надетые на капроновые гольфы телесного цвета.
Зотова сосредоточенно разжевала таблетку, сунула в рот вторую. На ее сухих губах, опущенных чуть книзу, как у Пьеро, остался неприятный белый налет от таблетки, и Алечка вдруг поймала себя на мысли, что хочет схватить грязную тряпку со стола и стереть с ее губ этот след, как мел со школьной доски. Зотова поймала Алин взгляд, вытерла губы тыльной стороной ладони, залезла в свою сумку, деловито покопалась там, достала блокнот и положила его на стол.
– Что ж, голубушка, спасибо тебе, от смерти спасла. Ненавижу командировки! А что делать – служба такая. Приходится приказы начальства исполнять. И плевать всем, что у меня ноги больные и гастрит, – кудахтала Елена Петровна, сверля Алю глазами.
– Что вам от меня нужно? – сквозь зубы спросила Аля.
– Самую малость, голубушка, – слащаво улыбнулась Зотова. – Что ты делала 17 июля?
– Не помню. А что, собственно, случилось? – сухо поинтересовалась Аля. Помогать следствию и рыть самой себе могилу она не собиралась.
– Давай, родная, сразу договоримся, – пропела Зотова, холодно блеснув глазами, – я вопросы задаю, а ты мне на них отвечаешь. Вопрос: что ты делала 17 июля? Давай я тебе помогу немного, чтобы память твою освежить. Встала ты рано и отправилась на «Мосфильм». Правильно?
– Правильно, – буркнула Аля, – я приехала на «Мосфильм» к восьми и провела там почти весь день, так как съемки затянулись.
– Дальше, – потребовала Зотова.
– А дальше я получила расчет и поехала на вещевой рынок в Коньково.
– Зачем?
– Хотела купить обувь на лето.
– Купила?
– Допустим, купила – красивые босоножки на высоком каблуке.
– Удобные?
– Что? – опять растерялась Алевтина.
– Удобные, спрашиваю, босоножки?
– Нет! – разозлилась Аля. Зотова своими вопросами путала ее и выводила из себя.
– Вот и мне все время с обувью не везет, – сочувственно вздохнула капитанша. – Мучаюсь постоянно. Тут недавно прикупила ботиночки с супинаторами. Половину зарплаты отвалила, думала, хоть ноги болеть не будут. И что ты думаешь, не могу в них ходить, и все! Пришлось невестке отдать – у нас с ней один размер. Рассказывай дальше. Куда после рынка поехала?
– Домой.
– Что дома делала?
– Душ приняла, потом поела и спать легла.
– Во сколько?
– В девять.
– Рановато что-то.
– А я люблю поспать, – нахохлилась Аля.
– Значит, никуда больше не выходила?
– Я уже ответила на ваш вопрос. Можете у моей квартирной хозяйки спросить, она подтвердит, – ухмыльнулась Аля. Бабка из своей комнаты практически не выходила и ложилась спать рано, выпив таблетку снотворного. Когда именно Аля уходила, старушка не видела, это точно, и в этом была единственная надежда, что девушка выкрутится.
– Спросили уже, говорит, пришла ты около восьми, а вот выходила ты или нет – не знает. Мне другое любопытно, голуба. Чего это ты так резво с места сорвалась? Даже со старушкой не простилась. Может, случилось что?
– С чего вы взяли? Ничего не случилось, просто Москва мне ваша надоела до зубовного скрежета.
– Чем же тебе Москва не угодила? Что, пробиться не удалось? Карьера звезды не сложилась?
– Послушайте, может, хватит? Вы ведь приехали не для того, чтобы моими творческими успехами и неудачами интересоваться. Я хочу знать, в чем вы меня подозреваете?
– Тихо-тихо, что расшумелась-то? – ухмыльнулась Зотова. – Сядь и успокойся.
– Да я спокойна! – взвизгнула Аля, продолжая стоять.
