многочисленные слуги, которые сновали по лагерю с лакомствами и освежающими напитками.
Теперь здесь была пустошь с кучами оставшегося мусора и дорожками, протоптанными множеством ног и копыт. Лишь пни свидетельствовали о том, что когда-то на этом месте располагался оживленный, многонаселенный палаточный город.
Военные остались на месте, за брошенным полем виднелись ровные ряды их палаток, и среди них – жилище Лэндрю Д'Йера. Он позаботился передвинуть свой опорный пункт как можно дальше от Стены.
После ужасного нападения авиана на леди Валию все жители лагеря – и аристократы, и простой люд – срочно уложили свои пожитки и покинули стоянку. Некоторые успели уехать и тот же день, Олтон вздохнул с облегчением, когда его младшего брата и кузена спешно отправили домой.
Кровавый инцидент послужил предостережением – и весьма жестоким – тем, кто склонен был халатно относиться к Стене Д'Йеров и опасности, притаившейся за ней. Увы, жизнь продемонстрировала: здесь неподходящее место для летних каникул. Свидетелям ужасного нападения потребуется немало времени, чтобы забыть ужасного крылатого монстра, вцепившегося когтями в спину бедной леди Валии. И еще дольше будут стоять в их ушах ее душераздирающие крики, которые разносились над лагерем, постепенно затихая.
Родители девушки привезли сюда свою дочь развлечься во время летнего сезона, и что у них теперь осталось? Бездыханный труп на руках…
У Олтона вырвался тяжкий вздох. Он стоял, засунув руки в карманы и подставив плечи жаркому солнышку, – будто надеялся таким образом разогнать мрак, поселившийся внутри него. Нет, никогда ему не забыть, как кричала бедная Валия. Это навсегда останется в его душе.
Хотя за прошедшее время ни одна живая тварь больше не показывалась из-за Стены, Олтон продолжал считать, что это вопрос времени. Он постоянно ощущал угрозу, исходившую от Блэквейского леса: будто там притаился какой-то черный недобрый разум. И этот разум постоянно наблюдал за ними, выжидая подходящий момент.
Всадник досадливо тряхнул головой. У него не было рационального объяснения этим ощущениям. Точно так же не мог он объяснить свое полное фиаско с магией Стены. Фактически, он лишь однажды почувствовал что-то – если, конечно, это не являлось игрой воображения. Почему же он не терял надежды разбудить силы Стены?
«Потому что я обязан это сделать, – сам себе ответил Олтон. – Ведь в противном случае – не разгадав тайну дефекта – мы никогда не сможем починить Стену. А значит, не сумеем защитить Сакоридию от появления все новых и новых чудовищ Блэквейла».
Если Стена падет, то никаких солдат не хватит, чтобы обеспечить безопасность страны и всего мира.
Поэтому он должен продолжать свои попытки… пусть даже безуспешные.
Почувствовав прилив решимости, Олтон повернулся к Стене, но неожиданно на его пути встал Пендрик. Они не разговаривали с ним с того злополучного дня, когда мерзкая тварь напала на леди Валию. Собственно, едва ли Пендрик перемолвился парой слов хоть с кем-то. Он мало ел, выглядел грязным и опустившимся. Под глазами залегли темные тени, видать, парень совсем перестал спать. Олтону было жалко кузена.
– В чем дело? – спросил он.
С минуту Пендрик молчал, будто забыв, зачем явился. Затем в его глазах мелькнуло знакомое презрение.
– Это ты во всем виноват!
– Что ты такое говоришь? В чем я виноват?
– Посмотри на меня. – Пендрик ткнул большим пальцем в свою грудь. – Посмотри! У меня нет ничего… все всегда доставалось тебе.
Брови Олтона сдвинулись, в его голове прозвучал тревожный звоночек. Он понимал, что самое разумное сейчас – повернуться и уйти, но его удерживало сострадание. Может, если дать Пендрику выговориться, он сумеет избавиться от той боли, что грызет его изнутри?
– Что ты имеешь в виду? – спокойно спросил Олтон.
Пендрика аж трясло от тех чувств, что кипели в его душе.
– Ты, а не я, наследуешь провинцию! А справедливо ли! Ведь тебя никогда не бывает дома… Ты не способен пытаться о членах нашего клана. Этим занимаюсь
Так вот в чем дело. Пендрика съедала зависть.
– Если бы меня не призвали на королевскую службу, – ответил Олтон, – я бы тоже был дома. Руки Пендрика сжались в кулаки.
– Мог бы и не ехать!
– Нет, не могу.
Бесполезно было объяснять ему суть Зова Всадника, тем более в таком состоянии.
– Ну конечно, ты не можешь, – горько рассмеялся Пендрик. – Ведь тебе хочется быть поближе к королю, не правда ни? Чтобы заслужить его благоволение. Опять же – поближе к леди Эсторе!
Олтон незаметно переменил позу. В глазах кузена он увидел дикую ярость, которой не замечал раньше.
– Это ты отвратил леди Эстору от меня! Наверняка сказал ей: «Не выходи за Пендрика. Он такой урод, к тому же неудачник». Скажешь, не так?
– Нет, конечно. Ты зря наговариваешь на меня. Однако Пендрика уже несло.
– А Валия… только и говорила о том, какой красавчик лорд Олтон! Как великодушен лорд Олтон! Ты даже ее настроил против меня.
– Послушай, я…
– Знаю, знаю: прекрасный лорд Олтон, наследник, славный сын семейства. Он получает все. Ах, только ему под силу спасти нас от Блэквейла! Ах, к нему прислушивается сам король. Чего уж там говорить о леди Эсторе? – На губах у Пендрика пенилась слюна. – Единственный раз мне повезло больше тебя – это когда Боги раздавали тифозную лихорадку.
Он провел рукой по лицу, и на рябых от оспин щеках остались царапины.
– Даже родная мать не могла спокойно смотреть на меня!
Олтон даже не догадывался о глубине ненависти и самоотвращения, которые испытывал его кузен. Немудрено, что ему все видится в извращенном свете. Он просто не способен сейчас мыслить разумно. Что бы ни говорил, ни делал Олтон, этого безумца не переубедить.
– Ублюдок! – прошептал Пендрик. – Ты убил единственное существо, которое я любил.
Олтон только рот разинул от удивления.
– Тебе ведь мало было восстановить девушку против меня! Это ты со своей магией, со своей дьявольской черной магией привлек монстра из-за Стены и позволил ему убить Валию.
И прежде чем оторопевший Всадник сумел оправиться от изумления, кулак кузена описал короткую дугу и врезался ему в подбородок.
Все произошло мгновенно. Только что Олтон стоял на ногах – и вот он уже лежит на земле, глядя в небо и гадая, является ли его челюсть все еще частью лица или уже живет самостоятельной (и печальной) жизнью.
Пендрик сидел верхом на нем и молотил своими пудовыми кулаками. Олтон сначала пытался защищать руками лицо, но получил сокрушительный удар в ухо и на время выбыл из борьбы. Ничего не скажешь, даже для каменотеса Пендрик был удивительно силен.
Затем коленом в живот.
Олтон невольно охнул, он почувствовал, что сейчас расстанется с обедом.
Он елозил взад и вперед под тяжестью тела кузена, стараясь сбросить его с себя, брыкался, время от времени наносил удары вслепую. Разок ему удалось зацепить подбородок Пендрика, в другой раз он попал по носу.
А затем вдруг избиение прекратилось. Невыносимая тяжесть, посылающая болезненные удары,
