Священник возмущенно фыркнул:
– Будь поосторожнее, когда говоришь о благословенных особах!
– Даже этот лекарь, из Всадников, не смог заставить его семя плодоносить. Король казнил его за это, и…
– Да-да, ты прав. Он слишком распустил своих Всадников. Безбожная и вероломная шайка предателей – вот кто они такие! Говорят, что лекарь-Всадник умышленно сделал короля бесплодным.
Затаив дыхание, Кариган прислушивалась. Это было что-то новенькое! Никогда прежде никто не заявлял, что Всадники распустились… Никто не обвинял их в предательстве…
– Причем король подозревал какие-то интриги за своей спиной, – продолжал кастелян. – И, конечно же, оказался прав. Чтобы это понять, не надо быть семи пядей во лбу. Ворхейн объединился с Хилландером, и теперь время хаоса, которого они так жаждали, придвинулось вплотную. К несчастью, из клана короля не осталось никого достойного, дабы принять бразды правления.
– По моим сведениям, – деликатно заметил священник, – король вполне мог изменить подобное положение.
Его собеседник рассмеялся визгливым стариковским смехом.
– И откуда же эти сведения, отец? От ваших шпионов? Первосвященник задохнулся от возмущения:
– Надеюсь, ты не хочешь обвинить меня в…?
– Успокойтесь, – добродушно ответил кастелян, – я не обвиняю вас ни в чем таком, о чем не знал бы король.
Священник нахмурился, что вызвало у его попутчика новый приступ смеха.
– Да ладно вам, отец, – сказал он, покачивая головой. – Не так уж трудно догадаться, что внезапные исчезновения и смерти потенциальных противников короля, по сути, являются политическими убийствами. Понятное дело, старик не желал, чтобы его превосходство кто-то оспаривал.
Первосвященник бросил на собеседника сердитый взгляд.
– Боюсь, в результате прольются реки крови. Слишком дорогая цена за попытку сохранить трон.
– Уже пролито…
Они замолчали на какое-то время, затем продолжали беседовать на ходу.
– И кто же, по-твоему, станет…? – начал священник.
– Как знать, как знать… Но помяните мое слово: любому, кто унаследует королевскую власть, начать придется с покорения остальных кланов. Дабы утвердить свое превосходство.
– Значит, война, – простонал священник.
– Да, война между кланами, – согласился кастелян. – Вот наследство, которое оставил нам король.
Первосвященник осенил себя знаком восходящей луны:
– Да сохрани нас Аэрик!
Кастелян с недоверием покачал головой.
– Сдается мне, что мы скорее во власти Сальвистара, чем Аэрика…
Голос старика совсем упал, и Кариган пришлось напрячь слух, чтобы расслышать окончание его тирады.
– Во всем виноват этот старый дурак. Он должен был потрудиться произвести на свет ребенка и официально объявить его своим наследника…. А он, вместо того, сталкивал лбами вождей кланов – будто играл в «интригу»! Похоже, король таким образом получал удовольствие. Да что там, чертов ублюдок попросту наслаждался произведенным эффектом! – кастелян умолк, потирая подбородок. – Не удивлюсь, если это запланированная акция. Так сказать, прощальная шутка над кланами Сакора…
– Неважно, кто победит в этой войне, – вздохнул первосвященник. – Главное, чтобы кланы Сакоридии снова объединились. Нашей бедной стране так нужен мир…
У Кариган ум за разум заходил. Возможно ли, чтобы сейчас, на ее глазах, зарождалась Война Кланов? Или она спит наяву? Насколько она помнит, чайка являлась гербом клана Силендеров. Тогда выходит, на похоронных носилках возлежал король Агат Силендер – последний в своей династии. В разразившейся затем войне победил вождь клана Хилландеров, очередным правителем стал Смидхе Хилландер. Он полностью оправдал надежды первосвященника: объединил все кланы и подарил стране более чем двухсотлетний мир и процветание. Собственно, Сакоридия и по сей день наслаждается ими.
Стук конских копыт снова вернулся. Пол уходил из-под ног Кариган, и она окунулась в поток быстро мелькающих полос света и тьмы. Световые пятна отбрасывали причудливые тени на каменные стены, но только затем, чтобы снова швырнуть девушку в темный провал. Затем снова свет… и так до бесконечности.
Люди появлялись и исчезали, оставляя после себя лишь мимолетные образы. Их речь, смешиваясь с отстающим эхом, сливалась в невнятный поток – будто разговаривали призраки.
Путешествие – если только дозволительно употребить это слово – закончилось внезапной остановкой: Кариган шлепнулась на каменный пол.
Мотая головой, она поднялась на ноги и огляделась. Черт, она находилась в том же самом месте, где повстречалась со священником и кастеляном. Если она и перемещалась, то отнюдь не в физическом пространстве.
В нишах по-прежнему потрескивали факелы, дым спиральными витками поднимался к закопченному потолку. По стенам были развешаны яркие гобелены и геральдические щиты: в переменчивом свете гордо поблескивали старинные гербы. Вот Морская Роза и Черный Медведь, а здесь – Сокол и вечнозеленый Страстоцвет. Эти символы уже сотни лет не использовались, поскольку принадлежали давно ушедшим династиям.
«Как же далеко меня закинуло, – подумала девушка. – Как глубоко во времени?..»
В коридоре толпились солдаты – большинство в черно-серебряных мундирах. Но встречались здесь и другие цвета, иные гербы, создавая впечатляющее многоцветье. Непрекращающаяся речь сливалась в ее ушах в сплошной гул. Краски, свет и шум – все вместе это просто ошеломляло Кариган.
Как и прежде, никто ее не видел. Но время от времени в ее сторону бросались опасливые взгляды, разговоры при этом смолкали. Когда девушка тронулась вперед, толпа расступалась перед ней.
Мимо нее поспешно прошли двое. Одна из них – высокая женщина в легком вооружении с зеленым плащом, перекинутым через плечо.
Помимо этого, при ней был плед в сине-зеленую клетку, у пояса сабля и витой рог. Кариган успела разглядеть у нее брошь в виде крылатого коня. Ее собственная брошь мгновенно отозвалась легкой вибрацией, которая разошлась по всем нервным окончаниям.
Этот плед, так же как и сабля, были хорошо знакомы Кариган. Плед драпировал останки Первого Всадника, Лил Амбриот, которые хранились в подземелье замка. Сабля теперь принадлежала самой Кариган.
Мужчина, сопровождавший Первого Всадника, являлся обладателем роскошной гривы седых волос и всклокоченной бороды. Он тоже был вооружен: у пояса висел внушительный меч. На голове его красовалась золотая, украшенная каменьями корона, которую Кариган недавно видела на груди у Агата Силендера. При появлении парочки солдаты перешептывались и поспешно падали на колени.
Мужчина не мог быть не кем другим, как королем Джонеусом, первым верховным королем Сакоридии. Короновали его тысячу лет назад, как раз по окончании Долгой войны.
Да уж, забросило ее далеко. Без сомнения, очень далеко.
