— Мне нужно ехать, Дженифер. Я действительно ценю все, что вы и ваши друзья для меня сделали, но я должен возвращаться.
— Знаю. Но еще одна ночь здесь придала бы вам больше сил, а силы вам очень нужны. Мы оба знаем, что работа у вас не из легких. Вам надо окрепнуть.
Он не ответил. Дженифер встала.
— Я скоро вернусь.
Пока ее не было, он лежал и смотрел в окно, пытаясь разобраться, что же произошло с ним за эту неделю. Каким-то образом, Куин не знал как, ей удалось преодолеть защитный барьер, созданный им, и запасть ему в душу. Он не понимал, как она этого добилась. И не представлял, как ему теперь быть.
Они такие разные, словно из разных миров. Социальный статус, мировоззрение у каждого свое. У них нет ничего общего.
И все же было что-то между ними. Что-то такое, чего он не мог выразить словами. Его восхищала ее смелость и умение владеть собой в непредвиденных ситуациях. Восхищался Куин и ее силой духа. Она никогда не подводила его, делала все, что могла. Она не проронила ни слезинки, когда ее взяли в плен, и даже тогда, когда у нее на глазах стреляли в ее друзей, она тоже не плакала. Не плакала она и тогда, когда им грозила смертельная опасность во время смерча в пустыне. Расплакалась лишь из-за того, что у нее не оказалось гребня.
Женщина-загадка — мисс Дженифер Шеридан.
Он видел ее и в радости, и в горе. Видел нежной и неистовой. Смущение на ее лице тоже видел не раз. Дженифер не стыдилась перед ним быть самой собой. Может быть, потому, что была в мире с самой собой.
Несмотря на практичность, Дженифер был присущ идеализм. Она мечтала о новом совершенном мире, в котором никому бы не причиняли боль, никого бы не убивали. Ей хотелось, чтобы все были сыты, чтобы в светлом будущем не было места злости и жадности, только мир и гармония.
Как бы Куину хотелось поверить в такое светлое будущее. Вот где было бы здорово жить… и любить… растить счастливых здоровых детей… похожих на нее.
Куин тяжело вздохнул. Затем прикрыл глаза здоровой рукой. Должно быть, это действие лекарства. Он увлекся фантазиями, что редко с ним случалось, а уж о живой, реальной женщине он вообще грезил впервые.
— Пожалуйста, — сказала она с порога, открывая дверь шире, чтобы было можно пройти с подносом. — Обшарила всю кухню. Не знала, чем вам угодить.
Он сел, морщась от боли. Руке определенно стало лучше, она беспокоила его лишь тогда, когда он двигался. Дженифер поставила поднос и собралась было уйти.
— Куда вы идете?
Дженифер посмотрела на него с удивлением.
— Не хотела вам мешать.
— Лучше останьтесь и поговорите со мной, — попросил он.
Довольно робко она кивнула и присела на край кровати, поправляя подол халата.
— Что вы собираетесь делать после моего отъезда? — спросил Куин, сделав большой глоток свежего фруктового сока.
— Буду ждать случая, чтобы вернуться в Сирокко. Через несколько дней кто-нибудь из наших будет здесь с гуманитарной помощью.
— А что потом?
Она посмотрела с удивлением.
— Потом, конечно, продолжу заниматься тем же.
— Конечно, — пробормотал он себе под нос. — Когда вы намерены возвратиться в Штаты?
— Я согласилась остаться здесь до конца года. Затем поеду домой и займусь работой там. Буду посещать университеты, колледжи, выступать, вдохновляя желающих помочь нам в нашей работе.
— А как насчет личной жизни? — спросил он, негодуя на себя за неуместное любопытство.
— Какая тут личная жизнь, — засмеялась Дженифер.
— О чем я и говорю. Есть у вас планы на будущее? Вы так решительно настроены накормить чужих детей, что напрочь забыли о возможности иметь своих собственных?
Больше она не улыбалась.
— Дело не в том, что я не хочу иметь ребенка. Просто сейчас многие работают не покладая рук в погоне за успехом и не придают особого значения созданию здорового климата в семье. Я не хочу иметь ребенка, которого бросают на весь день, а вечером у родителей уже нет сил для того, чтобы уделить ему или ей должное внимание.
— Боитесь, что то же самое будет с вашим ребенком?
— Надеюсь, нет. Я имею в виду мужчин, отдающих все время работе. Большинство из тех, кого я знаю, например мои братья, работают, пытаясь достичь успеха любой ценой.
— Ваши братья женаты?
— Энди, мой старший брат, да. Его жена, как и он, — юрист. В их семье и речи нет о том, чтобы завести детей.
Она подошла к столику и налила лекарство для Куина, который смотрел на нее не отрывая глаз. Покорно открыв рот, он проглотил лекарство.
— А вы?
— Что я?
— Разве вы не хотите иметь семью?
Как-то не задумывался до недавнего времени, подумал Куин.
— У меня немного другое положение.
— Какое именно?
— Вы же видите мой образ жизни. Вряд ли он приведет к семейной гармонии.
— Вы счастливы?
Он вновь откинулся на подушки и посмотрел на нее.
— Раньше думал, что да.
Куин взял ее руку, поднес к губам и стал целовать каждый пальчик. Он чувствовал, как участился пульс на ее запястье. Приятно сознавать, что она так реагирует… Ведь его реакцию на нее трудно даже описать.
Она молча наблюдала за ним. Затем тихонько коснулась его волос свободной рукой.
— Мне нужно уйти, чтобы дать вам отдохнуть.
— Я только и делаю, что отдыхаю.
— Но если вы по-прежнему настаиваете на отъезде…
— У меня нет выбора.
— Почему бы вам не провести здесь еще одну ночь? Завтрашний день ведь не за горами, и вы вновь вернетесь в свой собственный мир, разве не так?
Куин вздохнул и закрыл глаза. Чертово лекарство сморило его. Он понимал, что Дженифер права. Во многом, во всяком случае с тем, что «завтрашний день не за горами», он согласен с ней. Он медленно открыл глаза, чтобы встретить ее взгляд. Потом повернул ее руку и поцеловал в ладонь.
— Спасибо.
— За что?
— За беседу со мной, за откровенность. Это много для меня значит, я все больше узнаю вас.
Когда она заговорила, ее голос прозвучал сдавленно.
— Для меня тоже это важно. — Она попыталась улыбнуться. — Может быть, когда-нибудь напишете мне, чтобы я хоть что-то о вас знала.
— На это не рассчитывайте, я не любитель писать.
Нехотя Дженифер убрала руку. Затем провела ею по щеке Куина и прошептала:
— Отдыхайте.
Куин глазами проводил ее до двери. Словно еще один нож вонзился в него, переворачивая все его внутренности. Ему хотелось завыть от боли.
