в глаза. — Понимаешь, я должен был быть с тобой. Ты нуждалась во мне, а меня рядом не оказалось.
Она улыбнулась.
— Тебе так только кажется. Ты всегда был со мной. Твоя любовь, твоя нежность. У тебя ведь просто не было возможности, иначе бы ты был со мной, держал за руку, оберегал.
Сейчас, думая об этом, он вдруг осознал, что ведь по Дженифер заметно, как она изменилась: пополневшая грудь, более округленные формы.
— Почему же ты не сказала мне о рождении дочки еще прошлой ночью?
Она покачала головой.
— Собиралась, но не знала, как это сделать. Не хотела потрясения. Думала как-то подготовить тебя.
— Твои родители и братья знают, что я ее отец?
Она усмехнулась.
— Нет, поверь мне, они будут счастливы это узнать.
— Что ты имеешь в виду?
— Скажу вкратце. Я придумала такую историю: когда была в плену, меня изнасиловали, а кто отец — не знаю, поскольку насильник был не один. О подробностях из деликатности меня не расспрашивали.
Он нахмурился.
— Предполагается, я был одним из насильников?
— Нет, дорогой. Ты ведь спас меня, правда?
Он посмотрел на ребенка, которого держал на руках.
— В общем, да.
— Считаю, что я поступила правильно. Мы вынуждены были расстаться, так хоть часть тебя осталась во мне.
Рука Куина скользнула по ее подбородку, затем по лицу. Глаза их встретились.
— Она красавица, такая же, как ее мама.
— Вначале я думала, что у нее твои глаза, но, как видишь, — темно-голубые.
— Это из-за нее ты вернулась в Штаты?
— Да.
— Я не смог убедить тебя вернуться, зато наша дочь убедила.
— Да. Когда я поняла, что в положении, сразу же покинула Ширан. Вернулась домой, объяснила все родителям, а также сказала, что хочу оставить ребенка.
— Они нормально к этому отнеслись?
— У них не было выбора. Мы с Мэнди все устроили. Первые месяцы я продолжала разъезжать по стране, выступала с воззваниями, стараясь пополнить наши ряды. Затем вернулась. Ждала тебя и мечтала.
— Я всегда говорил, что ты отважная, Дженифер. Всякий раз я в этом убеждался.
Она наклонилась к Куину и поцеловала в щеку.
— Ребенок утешал меня в самые горькие минуты моей жизни.
— Представляю, что ты пережила! Родила ребенка, одна, без меня, бросив вызов обществу.
— Время было у меня не из лучших, это правда. Зато многое постигла. Всю свою жизнь я стремилась сделать что-то такое, что изменило бы окружающую действительность. Но за прошедший год поняла: сначала необходимо изменить себя, свой образ жизни. Пусть люди думают обо мне что хотят. Их мнение больше не имеет значения. Гораздо важнее для меня иметь твоего ребенка.
— И ты не думала об аборте или о том, чтобы после рождения отдать малышку в приют?
Она отрицательно покачала головой.
— Никогда. Как только я поняла, что беременна, решила обязательно родить. И не изменила своего мнения.
— Я так сильно тебя люблю, Дженифер. Ты столько натерпелась из-за меня, что мне больно даже думать об этом. Последние часы я все пытался себе представить, каково это — быть по праву твоим мужем. И вдруг выяснилось, что я еще и отец. — Он грустно улыбнулся. — Придется привыкать к этому.
— Ну, не знаю. Не думаю, что тебе будет трудно обжиться среди обожающих тебя женщин.
Стоя сейчас на склоне холма, обнимая Дженифер и любуясь Анджелой и Шэрил, Куин вспомнил ее слова. Она опять оказалась права. Это было совсем не трудно для него, окруженного теплотой, любовью, заботой и вниманием.
Он улыбнулся, вспоминая, как Макс отнесся к его женитьбе.
— Что ты говоришь? Не понял! Собираешься жениться и у тебя уже трехмесячная дочь?
Они находились у Макса в кабинете. Куин полез за бумажником.
— Хочешь посмотреть ее фотографию? Такую симпатичную ты вряд ли где найдешь еще!
— К черту! Не собираюсь рассматривать детские фотографии, Куин Макнамара, я хочу понять, что происходит. Ты один из лучших моих агентов. Ты всегда передавал такую информацию, которую не каждый смог бы собрать для меня. Твое логическое мышление и сноровка не раз помогали спасти положение. И вдруг ты заявляешь во всеуслышание, что собираешься жениться! Сидишь с идиотской улыбкой и воркуешь о ребеночке!
— И этим я обязан тебе, Макс. Не согласишься ли быть у меня шафером на свадьбе?
— Обязан мне? Ты что, совсем рехнулся?
— Да нет же. Наоборот. В здравом уме. И на правильном пути.
— Какое ко всему этому я имею отношение?
— А кто отправил меня на вечеринку вчера вечером?
— Вчера вечером? Вчера вечером ты встретил женщину и сразу решил жениться? Послушай, Куин, опомнись! Что ты делаешь? Обдумай как следует! Не торопись! Может, ты переутомился. Я признаю, что засунул тебя в этот Ширан. — Макс развел руками. — Хочешь взять отпуск на несколько месяцев? Хорошо. Пусть будет так. Хотя на тебя это не похоже. Только не женись на смазливой дамочке из-за того лишь, что она рассказала душещипательную историю о том, как ее бросил какой-то парень.
Куин сложил руки на коленях и терпеливо слушал. Когда Макс замолчал, Куин спросил:
— Ты все сказал?
— Полагаю, что да.
— Я и есть тот, кто ее бросил. Я говорю о Дженифер Шеридан.
Макс приподнялся со стула. Его лицо выдавало недоумение.
— Так ты имеешь в виду дочь сенатора Шеридана?
Куин кивнул.
— Та самая, которую в прошлом году захватили в плен и… И ты еще хочешь… — начал было Макс, остановившись на полуслове. — Ах, вот что… Хочешь извлечь выгоду из ситуации?
Куин покраснел, но не произнес ни слова.
— Ты только прошлой ночью узнал, что у нее от тебя ребенок? Как же ей удалось убедить тебя, что ребенок именно твой? Сходством внешности?
— Нет.
— И ты полагаешь, что, женившись на ней, все уладишь?
— Я хочу жениться на Дженифер, потому что я люблю ее и верю, что она любит меня. Анджела — мой ребенок. — Он не мог не улыбнуться при мысли о крошке.
— Черт возьми! Опять эта идиотская улыбка! Ладно уж, показывай проклятую карточку, — сказал Макс.
Куин подвинул ему фотографию. Макс бросил взгляд.
— Ребенок как ребенок. Черный и кудрявый.
— Кудрявая, — поправил Куин. — Она просто красавица.
— Раз ты так считаешь… — Макс вернул фотографию. — Я тебя правильно понял?
Куин недоуменно поднял брови.
— Ладно. — Макс посмотрел на Куина с нескрываемым раздражением. — Чертов семьянин. От кого, от
