тому,с кем расстаешься. Дело в человеке.Где остаешься. Можно ль одномуостаться там, подавшись в имяреки?Коль с близким, – отдаешь его кому? Надолго ли?' «А ежели навеки?»'Тогда стоишь и пялишься во тьмутакую, как опущенные векиобычно создают тебе для сна.И вздрагиваешь изредка от горя,поскольку мрака явственность ясна.И ни тебе лисичек или моря'.'А ежели за окнами весна?Весной все легче'. «Спорно это». 'Споря,не забывай, что в окнах – белизна'.«Тогда ты – словно вырванное с поля».«Земля не кровоточит, как десна».'Ну, видимо, на то Господня воля...А что тебе разлука?' 'Трепотня...Ну, за спиной закрывшиеся двери.И, если это день, сиянье дня'.«А если ночь?» 'Смотря по атмосфере.Ну, может, свет горящего огня.А нет – скамья, пустующая в сквере'.'Ты расставался с кем-нибудь, хранявоспоминанья?' «Лучше на примере».«Ну, что ты скажешь, потеряв меня?»«Вообще-то, я не чувствую потери».'Не чувствуешь? А все твое нытьео дружбе?' 'Это верно и поныне.Пока у нас совместное житье,нам лучше, видно, вместе по причинетого, что бытие...' 'Да не на 'е'!Не бытие, а бытие'. 'Да ты не -не придирайся... да, небытие,когда меня не будет и в помине,придаст своеобразие равнине'.«Ты, стало быть, молчание мое...»
XII Горбунов и Горчаков
«Ты ужинал?» «Я ужинал. А ты?»«Я ужинал». «И как тебе капуста?»'Щи оставляют в смысле густотыжелать, конечно, лучшего: не густо'.'А щи вообще, как правило, пусты.Есть даже поговорка'. 'Это грустно.Хоть уксуса чуть-чуть для остроты!'«Все – пусто». 'Отличается на вкус-то,наверно, пустота от пустоты'.«Не жвачки мне хотелось бы, а хруста».'В такие нас забросило места,что ничего не остается, кромекак постничать задолго до Поста'.«Ты говоришь о сумасшедшем доме?»«Да, наша география проста».«А что потом?» 'Ты вечно о потоме!Когда – потом?' «По снятии с креста».«О чем ты?!» «Отнесись как к идиоме».«Положат хоть лаврового листа».«А разведут по-прежнему на броме».'Да, все это не кончится добром.Бром вреден – так я думаю – здоровью'.'И волосы вылазят. Это – бром!Ты приглядись к любому изголовью:Бабанов расстается с сербром,Мицкевич – с высыпающейся бровью.И у меня на темени разгром.Он медленно приводит к малокровью'.'Бром – стенка между бесом и ребром,чтоб мы мозги не портили любовью.Я в армии глотал его'. «Один?»'Всей армией. Мы выдумали слово.Он назывался «противостоин».Какая с ним Уланова-Орлова!''Я был брюнет, а делаюсь блондин.Пробор разрушен! Жалкая основа...А ткани нет... не вышло до сединдожить...' «Не забывай же основного».«Чего не забывать мне, господин?»«Быть может, не потребуются снова».«Кто?» «Кудри». «Вероятно». «Не дрожи».«Мне холодно». 'Засунул бы ты рукипод одеяло'. «Правильно». 'Скажи,что есть любовь?' «Сказал...» 'Но в каждом звукедругие рубежи и этажи'.«Любовь есть предисловие к разлуке».«Не может быть!» 'Я памятником лжисогласен стать, чтоб правнуки и внукимне на голову клали!' «Не блажи».«Я это, как и прочее, от скуки».«Проклятие, как дует от окна».«Залеплено замазкой». 'Безобразно.Смотри, и батарея холодна!''Здесь вообще и холодно и грязно...Смотри, звезда над деревом видна -без телескопа'. 'Видно и на глаз, нозвезда не появляется одна'.'Я вдруг подумал – но, конечно, праздно -что если крест да распилить бы надрова, взойдет ли дым крестообразно?'«Ты спятил!» 'Я не спятил, а блюдутвой интерес'. 'Похвальная сердечность.Но что имеешь, собственно, ввиду?'«Согреть окоченевшую конечность».'«Да, все мои конечности во льду».«Я прав». 'Но в этом есть бесчеловечность.Сложи поленья лучше как звезду'.'Звезда, ты прав, напоминает вечность;не то, что крест, к великому стыду'.«Не вечность, а дурную бесконечность».«Который час?» «По- видимому, ночь».«Молю, не начинай о Зодиаке».'Снаружи и жена моя, и дочь.Что о любви, то верно и о браке'.'Я тоже поджениться бы непрочь.А вот тебе не следовало'. 'Пакии паки, я гляжу, тебе невмочь,что я женат'. «Женился бы на мраке!»'Ну, я к однообразью неохоч.В семье есть ямы, есть и буераки'.«Который час?» «Да около ноля».«О, это поздно». 'Не имея вкусак цифири, я скажу тебе, что дляменя все 'о' – предшественницы плюса'.'Ну, дали мои губы кругаля...То ж следствие зевоты и прикуса.Чего ты добиваешься, валявсе в кучу?' «Недоступности Эльбруса».'А соразмерной впадины Земляне создала?' «Отпраздновала труса».'Уж если размышляешь о горе,то думай о Голгофе, по причинетого, что март уже в календаре,и я исчезну где-нибудь в лощине'.'Иль в облаке сокрывшись, как в чадре,сыграешь духа в этой чертовщине'.'На свой аршин ты меряшь, тире,твоей двуглавой снеговой вершинене уместиться ввек в моем аршине,сжимающем сугробы во дворе'.
XIII Разговоры о море
'Твой довод мне бессмертие сулит.Но я, твоим пророчествам на горе,уже наполовину инвалид.Как снов моих прожектор в коридоре,твой светоч мою тьму не веселит...Но это не в укор, и не в укоревсе дело. То есть, пусть его горит!..В открытом и в смежающемся взоревсе время что-то мощное бурлит,как будто море. Думаю, что море'.'Больница. Ночь. Враждебная среда.Внимать я не могу тебе без дрожиот холода, но также от стыдаза светоч. Ибо море – это все жеесть впадина. Однако же тудая не сойду, хоть истина дороже...Но я не причиню тебе вреда!Куда уж больше! Видимо, ты тожене столь уверен, море ли... Беда.На что все это, Господи, похоже?''Пожалуй, море... Чайки на молунад бабой, в них швыряющейся коркой.И ветер треплет драную полу,хлеща волнообразною оборкойей туфли... И стоит она в пылувизгливой битвы, с выбившейся челкой,швыряет хлеб и пялится во мглу...Как будто став внезапно дальнозоркой,высматривает в Турции пчелу'.'Да, это море. Именно оно.Пучина бытия, откуда все мы,как витязи, явились так давно,что, не коснись ты снова этой темы,забыл бы я, что существует днои горизонт, и прочие системыпространства, кроме той, где сужденонам видеть только крашеные стеныс лиловыми их полосами; ноумеющие слышати, да немы'.'Есть в жизни нечто большее, чем мы,что греет нас, само себя не грея,что громоздит на впадины холмы– хотя бы и при помощи Борея,друг другу их несущего взаймы.Я чувствую, что шествую во сне яступеньками, ведущими из тьмыто в бездну, то в преддверье эмпирея,один, среди цветущей бахромы -бессонным эскалатором Нерея'.'Но море слишком чуждая среда,чтоб верить в чьи-то странствия по водам.Конечно, если не было там льда.Похоже, Горбунов, твоим невзгодамконца не видно. Видно, на года,как вся эта история с исходом,рассчитаны они... Невесть кудавсе дальше побредешь ты с каждым годом,туда, где с морем соткана вода.К кому воззвать под этим небосводом?''Для этого душа моя слаба.Я – волны, а не крашеные нашипростенки узрю всюду, где судьбаприбьет меня – от Рая до параши.И это, Горчаков, не похвальба:в таком водонебесном ералаше,о чем бы и была моя мольба?Для слышати умеющего крашевалов артиллерийская пальба,чем слезное моление о чаше'.'Но это – грех!... да что же я? Бранятебя, забыл о выходке с дровами...Мне помнится, ты спрашивал меня,что снится мне. Я выразил словами,и я сказал, что сон – наследье дня,а ты назвал лисички островами.Я это говорю тебе, клоняк тому, что жестко нам под головами.Теперь ты видишь море – трепотня!И тот же сон, хоть с большими правами'.
