женщина в его жизни не могла сравниться с этой — даже одна длинноногая супермодель, с которой он встречался несколько лет назад. В постели у них не очень получалось — и только теперь Том понял, что дело было не в нем.
Он довольно часто видел Келли в купальнике. Это было у бассейна ее отца. Но только сейчас он впервые увидел Келли без купальника.
Было удивительно, что он мог целовать ее, дотрагиваться до нее, гладить руками ее нежную кожу.
Она тоже гладила его, жадно, словно никак не могла этим насладиться, не могла поверить, что имеет такую возможность.
Том опустился на кровать. Он начал целовать шею Келли, ее плечи.
Она стянула с себя бюстгальтер — и тут Тому захотелось вскрикнуть от восторга. Но он только рассмеялся.
Келли рассмеялась тоже — и протянула руки к его поясу. Но справиться с ним ей никак не удавалось — и она просто прикоснулась к его восставшей плоти прямо через брюки. Это просто поразило Тома — он в самом деле в комнате Келли, занимается с ней любовью. Они сейчас завершают то, что начали в фургоне Джо много лет назад.
Знает ли она, как долго он этого ждал?
Том отстранился, чтобы расстегнуть пояс и освободиться от брюк и ботинок. Она привстала на колени, в ее глазах горело желание. О желании говорили и острые кончики ее грудей.
— О Боже! — прошептала Келли, когда он спустил с себя плавки.
Когда Том поднял на нее глаза, она улыбалась. Ее глаза были расширившимися от восхищения.
Том не мог не рассмеяться. Он знал, что женщинам нравится его тело, но в том, как откровенно любовалась им Келли, было что-то подкупающее.
Он снова скользнул в ее объятия, их ноги переплелись. Их поцелуй был глубоким. Ощущение от ее груди показалось Тому непередаваемым. Но когда она дотронулась до него холодной ладонью, он вздрогнул.
— Келли. — Это был скорее выдох, чем слово.
Она рассмеялась, потом опрокинула Тома на спину и принялась целовать его губы, шею, грудь. Ее волосы возбуждающе щекотали его кожу. Том оперся на локоть, чтобы…
— Боже! О Боже! — Только тут Том понял, что выкрикнул эти слова.
Больше он не успел ничего сказать. Ее губы закрыли его рот. Но он хотел видеть ее ангельское лицо, ее улыбку.
— Боже, великий Боже!
Он снова выкрикнул эти слова.
То, что она делала с ним, нельзя было назвать словом «хорошо» — это было невыразимо хорошо. Но он не хотел, чтобы их первая ночь была только такой. Он хотел, чтобы и она кричала.
Том опрокинул Келли на спину, но она привлекла его к себе и начала целовать — так же жадно, как и раньше.
На ней все еще были тонкие розовые трусики, и Том проник под них. Келли раздвинула ноги и застонала.
Громко.
Тому это понравилось. Она была готова принять его — и нисколько не пыталась этого скрыть.
И тут он увидел ее татуировку. Это был миниатюрный символ мира, меньше десятицентовой монеты, на ее левом бедре — прямо под линией трусиков.
Келли внезапно отпрянула от него и скользнула к столику у кровати, из которого вынула запечатанные презервативы. Пока он стягивал трусики, она распечатала упаковку.
Он быстро прикрыл свою плоть, и Келли поцеловала его. Затем прижалась к нему и обняла ногами.
Том обхватил ее бедра.
— Знаешь, у меня всегда была фантазия — когда мы будем делать это в первый раз, я буду смотреть в твои глаза. Он проник в нее. Глядя в его глаза, Келли улыбнулась.
— Мне всегда нравилось смотреть в твои глаза, — прошептала она. — У тебя очень красивые глаза, Томми.
То, что она делала, было так восхитительно, что Том потерял дар речи. Он смог только привлечь ее к себе, чтобы поцеловать, чтобы трогать ее гладкую, как шелк, кожу.
Они перевернулись, Том оказался наверху, надеясь, что это вернет ему самообладание.
Он ошибся.
Он потерял остатки самоконтроля, когда Келли прижала его к себе и, бешено целуя, убыстрила темп. Мир вокруг начал вертеться — но это головокружение не было вызвано травмой головы. Том никогда раньше не испытывал столь острого наслаждения, такого захватывающего душу экстаза. Ее рот, его рот, ее руки, его руки. Было трудно разобрать, где кончается он и где начинается она.
Том услышал ее стон — и не сразу разобрал, не стонет ли он сам.
Он начал двигаться быстрее, сильнее, зная, что теперь удержаться ему будет невозможно.
— Келли, — отрывисто произнес он. — Келли… Кел, это так восхитительно! Я не могу остановиться…
Она рассмеялась.
Именно в эту секунду он понял, что у нее наступил оргазм. Если бы даже он не понял этого, то об этом ему сказал бы ее крик.
А потом он испытал самое удивительное, самое прекрасное чувство, какое только испытывал в своей жизни. Келли прильнула к нему, пока Тома сотрясали волны наслаждения. Она выкрикивала его имя — снова и снова.
Это он заставил ее чувствовать себя так.
В эти секунды Том не мог думать, не мог дышать, не мог ничего — только чувствовать.
Келли.
Его дыхание стало реже. А потом наступило странное умиротворение, ощущение теплоты, в голове метались разрозненные эпизоды пережитого в последние несколько часов и дней.
Он словно вновь услышал голос Келли: «Я всегда любила смотреть в твои глаза. У тебя такие красивые глаза. Красивые глаза. Глаза Паолетти. Немного грустные. Из-за того, что приходится хранить очень много секретов. Секретов. Секретов».
Потом в его голове зазвучал голос Джо: «Ты любил Келли почти половину своей жизни».
Затем снова голос Келли: «Мне нужно, чтобы ты принимал меня такой, какой я являюсь на самом деле».
Иисус, как же Джо обо всем догадался? И как он, Том, был слеп, не видя Келли такой, какой она была! Но теперь все это позади. Далеко позади.
Том видел лицо Келли. Ее улыбку, когда они занимались любовью. Он видел ее. Ясно. Без собственных выдумок. Без ошибок. У нее оказалось прекрасное тело. Она была смешной, естественной, совершенно незнакомой.
И теперь Том мог признаться себе, что Джо был прав. Он любил эту женщину всем своим сердцем.
Том резко открыл глаза, высвобождаясь из умиротворяющего покоя, возвращаясь обратно в комнату Келли. В кровать Келли. Его лицо было погружено в волосы Келли. Том отвей ее волосы в сторону и завил локон на пальце. Это движение удивило его самого. Он действовал как сумасшедший.
Внезапно Том сел на кровати.
— Черт. — Он тяжело дышал, но теперь по совершенно другой причине.
Келли прильнула к нему:
— Что?
— Нет, — быстро обронил он. — Ничего. Я просто… знаешь, черт… Ты знаешь?
Келли тихо рассмеялась и подняла голову, чтобы поцеловать его в подбородок.
— Очень связно.
— Нет, послушай. — Тома самого страшило то, что он собирался произнести. — Скажи мне честно — тебе не показалось во мне что-нибудь странным?
Она снова рассмеялась, — Только не говори, что относишься к тем парням, которые спрашивают, — она понизила голос, — «Тебе было хорошо?»
