— Чем могу помочь? — спросила она.
— Мне нужно сесть в этот самолет,— сказала Эйприл.
— Не думаю, что для вас найдется место,— покачав головой, ответила женщина.— Но мы попытаемся.
Эйприл поставила локти на стойку и обхватила руками голову.
— Это значит, что я не полечу?..
— Скорее всего, нет,— ответила женщина и указала на группу людей, стоявших в нескольких ярдах.— Они тоже ждут свободного места. Причем некоторые — с самого утра.
— Спасибо,— пробормотала Эйприл.
Она развернулась и направилась к людям. Лица у них были измученные, отчаявшиеся. Эйприл прекрасно понимала их — однажды во время снежного бурана ей пришлось провести в аэропорту Чикаго почти двое суток.
— Четверо из нас точно не пройдут,— сказал мужчина в пестрой гавайской рубашке и с загорелым лицом.— Я пересчитал всех, кто поднялся на борт. Нас одиннадцать человек, если считать вас, а стоячих мест только семь.
— Тогда почему никто не уходит?
— В надежде на чудо,— сказала одна женщина.
В руках она держала фотографию своих детей. Под глазами темные круги — намучилась, бедняжка. Она хотела домой.
— Человек всегда надеется на лучшее.
— Прекрасно вас понимаю,— заметила Эйприл, наблюдая, как последние счастливчики поднимаются по трапу.
Тут голос из громкоговорителя начал выкликать фамилии, и группа стала редеть. Надежда таяла, просачивалась, как песок сквозь пальцы.
— Нет, погодите,— сказала Эйприл.— Мне непременно нужно попасть на этот самолет.
— Ну, ваша история наверняка не хуже, чем у любого из нас,— заметил мужчина в гавайской рубашке, быстро подхватил сумку и ушел, когда назвали его фамилию.
— Нет! Вы не понимаете!
Женщина со снимком положила руку на плечо Эйприл.
— У меня сын болен лейкемией. Я проторчала здесь весь день, понимаете, весь день! Я нужна своей семье, а они нужны мне,— добавила она.— Неужели у вас ситуация хуже?
Эйприл пыталась подобрать нужные слова, но у нее не получалось. Разумеется, этой женщине необходимо попасть домой!
Эйприл покачала головой.
И вот назвали последнее имя. Еще один счастливчик метнулся к выходу, махнув на прощание рукой.
— Извините,— сказала женщина за стойкой и покинула свое место.
Эйприл точно окаменела.
— Не получилось…— пробормотала она, глядя на женщину со снимком.
— Да, не повезло. Вот так всегда,— заметила та, прикусила нижнюю губу и отошла.
Эйприл проводила ее взглядом. Потом подождала еще минуту, надеясь на чудо. А потом медленно зашагала к выходу. Поморщилась при мысли о том, что сейчас увидит тех людей в очереди, которые пропустили ее. Наверняка они будут смеяться, говорить о карме или о высшей справедливости. Обрадуются, узнав, что у нее не получилось.
Она прошла уже почти половину коридора, как вдруг услышала за спиной голос. Она резко развернулась. Кто– то окликал ее по имени.
— Эйприл Адаме?
— Да?
Та самая женщина, что сидела за стойкой.
— Просто не верится, что я вас догнала. Думала, вы давно ушли.
— А в чем, собственно, дело?
— Тут у нас произошло кое-что,— запыхавшись, ответила женщина.— Идемте со мной. Я все объясню.
Эйприл, сияя, поднялась на борт. Она сама себе удивлялась, не понимала, чему так радуется. Ведь ей предстоит лететь в Нью-Йорк, оказаться в самой гуще малоприятных загадочных событий. Но сам факт, что ей удалось сесть в самолет, казался важнейшим достижением в жизни.
Все из списка ожидающих оказались на борту, в том числе и женщина с фотографией. Она прямо светилась от счастья.
— Видите, чудо все-таки случилось,— сказала Эйприл, пробираясь мимо нее к своему месту в задних рядах.
— Кто мог знать, что в нужный момент на помощь придут бойскауты?
Эйприл рассмеялась: она уже знала историю того, как освободились места. Руководитель отряда бойскаутов внезапно обнаружил, что на борту недостает одного члена группы.
— Где Генри Макманус? — спрашивал он мальчиков.
Никто не знал. Потом вдруг Трэвис Уилмор — скаут-орел[9] — поднял руку.
— Наверное, застрял в «Макдоналдсе». Пошел купить что-нибудь в дорогу.
Руководитель буквально взвился.
— В «Макдоналдсе»? Но ведь там была очередь в милю длиной! — воскликнул он.
Он доложил стюардессе, что недостает одного пассажира, но даже после нескольких объявлений по громкой связи на весь аэропорт мистер Макманус не нашелся.
— Все, ребята, на выход! — скомандовал руководитель.— Скауты своих не бросают!
— Но он-то нас бросил! — возразил ему скаут-орел Уилмор.
Тогда рассерженный руководитель сорвал с его груди значок с орлом и направился к выходу. Вся группа послушно потянулась за ним, опозоренный Трэвис Уилмор плелся в самом хвосте.
— Интересно, раздают ли им значки в награду за любовь к картошке фри? — заметил мужчина в гавайской рубашке, когда Эйприл уселась напротив него.
Она ответила улыбкой, но мысли ее были далеко. Эйприл достала мобильный телефон, понимая, что через несколько минут все электронные устройства попросят отключить. Она набрала номер больницы.
Ей ответил женский голос. Эйприл спросила, определили ли ее мать в палату и каково ее состояние. Ее переключили на старшую медсестру. Да, ответила сестра. А потом принялась жаловаться, что Роуз стала настоящей головной болью для всех медсестер на этаже. «Как это похоже на мою матушку»,— подумала Эйприл.
— Хотите с ней поговорить?
— Нет, не стоит,— ответила она.— Просто звоню убедиться, что все в порядке.
А стало быть, и с Чарли тоже, поскольку он вместе с бабушкой, под присмотром квалифицированного медперсонала. Затем Эйприл позвонила в справочную и получила номер телефона больницы, где лежал доктор Уинтер.
— Здравствуйте. Я хотела бы поговорить с вашим пациентом. Его фамилия Уинтер.
Оператор соединила ее с отделением, ответила медсестра.
— Мы готовим доктора Уинтера к операции. Вам придется перезвонить попозже.
— О, пожалуйста! Всего на секунду! Это… э-э… его сестра, и мне очень надо поговорить с ним!
— Сестра? Ваше имя?
Ни одно подходящее имя, как назло, не шло в голову. Через пару секунд Эйприл выпалила:
— Ванда. Ванда Уинтер.
Она хлопнула себя по лбу. Сочетание совершенно дурацкое, так могли бы звать персонажа из рассказа Роальда Даля.
— Ванда Уинтер? — Медсестра прикрыла ладонью трубку и что-то сказала своему пациенту.
