каким-то вопросом. К компании подошла мисс Гладстон, гости, которых стоило бы встречать у входа в парадные комнаты, все прибыли, а остальные могли удовольствоваться кратким представлением собравшимся.
Эбигейл опасалась, что давно знакомые друг с другом леди и джентльмены станут болтать о своих делах, а она окажется в одиночестве, но мисс Лора Хедвич и мистер Дрейкотт, ее поклонник, как догадалась Эбби, с удовольствием беседовали с мисс Тиндалл до тех пор, пока Белинда не заметила знаки, подаваемые ей матерью.
В этот момент Бел не испытывала к своей кузине особой симпатии, ведь ей следовало оставить мистера Лонгсдейла и подвести Эбби к диванам, где расположились почтенные дамы.
Эбби вновь пришлось отвечать на вопросы и выслушивать незнакомые имена, но миссис Хедвич она запомнила. Мать Лоры и Клариссы отнеслась к девушке приветливо, а мисс Перри заметила, что мисс Тиндалл гораздо больше походит на родственницу Хедвичей, нежели Эвартов.
– Я узн
Белинда подумала, что было бы неплохо избавиться от Эбигейл, передав заботы о ней миссис Хедвич, но ее мать испытала нечто похожее на ревность. Миссис Хедвич всегда говорила колкости с самым простодушным видом, и миссис Эварт пришлось так же любезно ответить, что Хедвичи навряд ли окажутся ближе к мисс Тиндалл, нежели ее родная тетка, сестра ее бедной покойной матери.
На этом разговор о мисс Тиндалл закончился, и Белинда с радостью вернулась к своим друзьям, а Эбби пошла за ней следом.
Эбигейл надеялась, что весь вечер она будет только наблюдать и изредка участвовать в разговоре, но необычная история привлекла внимание светского кружка, члены которого за долгий сезон подустали друг от друга и не надеялись увидеть новые лица раньше начала следующей зимы, когда балы наводнят толпы дебютанток. А потому мисс Тиндалл внесла приятное разнообразие в компанию, тем более что была юной, хорошенькой и смущенной. Она не сразу смогла отвечать на поддразнивания мисс Хедвич, впрочем, вполне дружеские, но старалась хотя бы улыбаться и не выглядеть обиженной резкими замечаниями мисс Гладстон, нашедшей ее платье «премилым», а прическу похожей на птичье гнездо. Самым обидным было то, что Белинда при этом смеялась вместе с остальными, и лишь мистер Лонгсдейл заявил, что головка мисс Тиндалл напоминает ему античные барельефы.
Если не обращать внимания на подобные пустячные огорчения, первый выход в свет Эбигейл Тиндалл можно было считать успешным. Разумеется, миссис Гладстон предусмотрительно позаботилась о танцах для молодежи, хотя и не называла свои приемы балами, чтобы избежать лишних расходов – мистер Гладстон, увы, отличался скаредностью.
Мистер Лонгсдейл танцевал со всеми молодыми леди, включая и мисс Тиндалл. Эбби почувствовала в нем едва ли не старого знакомого, ведь он дружен с супругом ее дорогой Делии! К тому же бывалый путешественник мог немало порассказать, и во время танца он и Эбигейл сравнивали свои впечатления от той или иной римской улицы. Девушка жалела, что не могла бывать в тех уголках, куда позволено забредать мужчине, ей всегда хотелось увидеть знаменитые катакомбы, но отец решительно запрещал ей даже думать о таких опасных местах.
Мистер Лонгсдейл утешил ее тем, что смотреть там, в сущности, не на что, и если мисс Тиндалл видела какие-нибудь одни развалины – она видела их все. Только в катакомбах еще стоит отвратительный запах!
Когда собравшиеся устали от танцев, наступил черед музицирования. Эбби с удовольствием слушала, как поет мисс Кларисса Хедвич, и беззвучно шевелила губами, повторяя знакомые итальянские слова. Она даже осмелилась подумать, что у нее самой вышло бы лучше: мисс Хедвич владела своим голосом, но ему не хватало силы.
Белинда ревниво следила за мистером Лонгсдейлом, аккомпанирующим мисс Хедвич, что само по себе уже привлекало внимание гостей миссис Гладстон, обычно джентльмены редко садились к роялю. Досаду Бел очень быстро развеяло намерение мистера Лонгсдейла переворачивать страницы партитуры, когда мисс Эварт, в свою очередь, уселась за инструмент, чтобы показать свое искусство. Не зря она столько дней упражнялась!
Чего Эбигейл не могла предвидеть, так это своего выступления. Мистер Дрейкотт весьма некстати вспомнил о ней и простодушно спросил, не пожелает ли и мисс Тиндалл исполнить что-нибудь, модное сейчас в Риме?
Гости и даже сама миссис Гладстон тотчас принялись настаивать, чтобы мисс Тиндалл сыграла что- нибудь, а еще лучше – спела.
– Но я не могу... я совсем не готовилась и давно не играла... – пробормотала Эбби, заливаясь краской, что при ее смуглой коже выглядело весьма пикантно.
– Не смущайтесь, мисс Тиндалл, – ободрил ее мистер Лонгсдейл. – Здесь собрались друзья, и никто не осудит вас за одну или две ошибки. Я помогу вам, если вы знаете дуэт Сильвио и Клариче.
Младшая мисс Хедвич подтолкнула Эбби локтем и прошептала:
– Идите же, от вас все равно не отстанут, а мистер Лонгсдейл сумеет сгладить трудные моменты.
Про себя мисс Кларисса подумала, что это будет премилой шпилькой в адрес Белинды Эварт, но не стала говорить этого вслух, кто знает, какие у Белинды отношения с кузиной?
Эбигейл ничего не оставалось, как послушно усесться перед роялем, хотя ее пальцы дрожали, когда она перелистывала ноты, предусмотрительно положенные перед ней мистером Лонгсдейлом. Знакомые слова и звуки сами приходили к ней, а голос мистера Лонгсдейла чем-то напоминал голос Марио, и Эбби постаралась отогнать от себя мысли о зрителях. Дома она играла только для отца и Джованны и изредка для дам из благотворительного комитета, когда отец приглашал их на чай, следуя раз и навсегда установленной для каждого англичанина традиции.
Светская публика осталась довольна – играла и пела Эбби настолько хорошо, насколько ее успели научить такие одаренные люди, как синьор Фьори и его сестра. Мало кто из английских леди мог похвастаться учителем музыки итальянцем, чаще всего игре обучала девочку все та же гувернантка, и сама заучившая когда-то лишь одну манеру игры и скрупулезно передававшая ее каждой ученице.
Эбигейл была взволнована и напряжена, иначе ее исполнение стало бы поистине блестящим, тем более что ария не казалась ей сложной, но и того, что увидели зрители, оказалось достаточно для более или менее сдержанных похвал.
Миссис Эварт испытывала сложные чувства, похоже, ей суждено было переживать их всякий раз, когда дело касалось Эбби. С одной стороны, успех племянницы принес ей облегчение и даже что-то сродни гордости, но с другой – Белинде досталось гораздо меньше похвал! Да еще мистер Лонгсдейл взял на себя труд покровительствовать мисс Тиндалл, а это, после его дуэта с мисс Хедвич, никак не могло улучшить настроение Белинды.
Домой Эварты и их гостья возвращались молча. Белинда думала о том, куда поедет мистер Лонгсдейл летом, ее беспокоило, что миссис Хедвич, кажется, пригласила его погостить, а мистер Эварт и не подумал поступить так же.
Миссис Эварт прикидывала, сколько денег она может потратить на недостающие наряды для Эбби. Она не сомневалась, что после блистательного дебюта Эвартов станут приглашать везде вместе с мисс Тиндалл.
Эбби вспоминала подробности вечера, стараясь восстановить внутренним взором наряды и манеры дам, их уверенные интонации и остроумные шутки. Она чувствовала, что ей еще предстоит многому научиться, и никак не могла решить, кого из увиденных ею молодых леди она хотела бы принять за образец. Белинду? Кажется, кузина несколько неуравновешенна, ее настроение меняется так часто, что этому наверняка есть какая-то причина, пока скрытая от Эбигейл. Мисс Гладстон? Чересчур надменна и почти не улыбается. Кого-то из мисс Хедвич? Пожалуй. Надо только решить, кто из них понравился Эбби больше.
И лишь мистер Эварт ни о чем не думал. Едва он уселся в карету, как сразу же задремал.
6
– Так, значит, ты познакомился с протеже моей супруги, дружище? – переспросил мистер Сноуорд своего друга.
