— Спасибо, Элиза. Мне также очень грустно без вас, но пусть все остается как есть. Я уверена, Синтии когда-нибудь надоест сердиться, или она убедится, что ошибалась.
— Хорошо, моя дорогая, но в будущую среду вечером мы собираемся с подругами, и каждая принесет эскизы карнавальных костюмов. Надеюсь, ты не забыла о предстоящем бале? Думаю, подготовка к нему объединит тебя и Синтию, я намерена поручить вам много всяких дел. И леди Анна вам поможет, в ее присутствии Синтия не посмеет вести себя несносно.
— Хорошо, пусть будет так, — согласилась Вирджиния, только чтобы отделаться от Элизы до того, как проболтается о замысле мисс Вильерс.
Чарльз Бенкрофт повстречал в гостях Милли Фэвел, и она отвернулась от него едва ли не с ужасом на лице. Но прохладный прием только заставил влюбленность джентльмена засиять с новой силой, и дома он занимал себя тем, что по памяти рисовал портрет Милли.
Вирджиния, увидевшая его за этим занятием, пришла в негодование и высказала все, что думает по поводу его ветреного характера. Чарльз только посмеялся и пообещал определиться до Рождества, кто же из этих милых леди сможет составить его счастье. По приглашению Саттерфилда Чарльз и граф Кларендон поехали на несколько дней в поместье Джона, и Вирджиния в сердцах посоветовала ему убираться с глаз долой и не возвращаться, пока не остепенится.
В пятницу утром Вирджинию и Маргарет навестила леди Анна. Все три леди чудесно провели время за чаем, и даже Маргарет выглядела более оживленной, чем обычно. Простота манер мисс Вильерс и внимание, с которым она слушала собеседника, рассеяли стеснительность леди Бенкрофт, и Маргарет с гордостью рассказала леди Анне об успехах малыша Гила в чтении и письме. Вирджиния чувствовала неловкость, ей казалось, что Маргарет слишком назойлива и гостье неинтересно слушать ее бесконечные, однообразные истории, но мисс Вильерс ни единым жестом или вздохом не показала, что болтовня Маргарет утомляет ее.
Аеди Бенкрофт поднялась, чтобы принести тетрадь сына и показать мисс Вильерс неуверенные, кривоватые буквы, написанные малышом, и в это время леди Анна успела сказать Вирджинии, что уже пригласила миссис Фэвел, миссис Райт и двух их приятельниц на чай в будущий вторник.
— И они придут?
— Разумеется, они полны любопытства, ведь они никогда не были в доме леди Кастл-Стоун, но при этом выставляют его главной достопримечательностью Хемсли. К тому же я сказала, что привезла с собой новые узоры для скатерти.
— Вы просто гениальны! — восхитилась Вирджиния. — А что с остальными?
— Миссис Лауэй я приглашу в воскресенье, мы с Робертом у них обедаем, а миссис Фоксли — в понедельник. Насколько я вас поняла, она самая тщеславная из всех леди и может начать похваляться приглашением перед другими дамами и испортить сюрприз.
Вернулась Маргарет, и Вирджиния успела только кивнуть и благодарно улыбнуться леди Анне.
Безмятежности мисс Вильерс как раз и не хватало сейчас Вирджинии, и она старалась при каждой встрече почерпнуть из этого источника сил и достоинства. Прошло всего пять дней с их знакомства, а Вирджиния уже начала на многое смотреть глазами старшей подруги.
Она была почти уверена, что леди Анне удастся ее план и в Хемсли наступит чудесное Рождество. А на балу все будут так веселы и благодушны, что Милли и Синтия перестанут сердиться на Вирджинию и уверуют в добропорядочность Чарльза.
Оставался только один шип в розовом букете ее мечтаний, отдающийся острыми уколами в сердце всякий раз, как Вирджиния думала о графе Кларендоне. Ей не удавалось видеться и говорить с ним, и она не осмеливалась спросить у его сестры, есть ли у Роберта невеста или возлюбленная. До Рождества оставалось три недели, а она до сих пор не знала, уедут Вильерсы или останутся в Хемсли.
В субботу утром Вирджиния вернулась с прогулки, замерзшая, но жизнерадостная — миссис Фоксли поздоровалась с ней вполне добродушно и даже пригласила вместе с Маргарет на чай. Можно было надеяться, что почтенная дама вскоре оттает, а вслед за ней и ее подруги, так что недоброжелательниц у Вирджинии поуменьшится.
Еще в холле Вирджиния услышала громкий смех, а из неплотно прикрытой двери кухни плыл в холл аромат тушеного барашка, любимого блюда Уолтера Бенкрофта.
«Уолтер! Боже мой, как рано и как некстати он приехал!» — подумала Вирджиния. Служанка, принимавшая у нее пелерину и шляпку, выглядела довольной — прислуга, как это ни странно, обожала Уолтера так же, как его покойная матушка, несмотря на все мелкие прегрешения, коих на его счету даже в детстве было в два раза больше, чем у остальных братьев, вместе взятых.
Вирджиния помедлила, ей хотелось развернуться и снова пойти погулять, но она жалела сестру и потому вошла в гостиную.
В лучшем кресле развалился капитан Бенкрофт, худощавый темноволосый мужчина с маленькими ухоженными усиками и всегда насмешливо прищуренными серыми глазами. У него на коленях устроился маленький Гил, с удовольствием перебирающий ручонками блестящую отделку на форменном мундире своего дяди. На столике рядом с креслом Уолтера стоял неполный стакан бренди и тарелка со слоеными пирожками.
Напротив, на диване, сжавшись в комочек, сплела Маргарет с выражением испуганного кролика, и Вирджиния тут же почувствовала раздражение, причем и сама не могла бы ответить, против кого больше — сестры или молодого офицера.
— О, сестрица Ажинни! — радостно приветствовал ее любезный родственник.
Он тут же спустил малыша на пол и легко поднялся, чтобы расцеловать «сестрицу», словно не замечая при этом, как наморщился ее носик, почуявший запах бренди.
— Вижу, ты так же не рада меня видеть, как твоя сестра, — заметил он, ничуть, впрочем, не огорченный прохладным приемом. — Моего брата здесь определенно любят больше.
— Тебя это удивляет?
Вирджиния бросила выразительный взгляд на стакан, затем на маленького Гилмора.
— Оставь свою монашескую строгость, Джин! Разве я не должен согреться после долгой дороги?
«Не называй меня Джин!» — хотелось крикнуть Вирджинии, но она знала — если сделает это, Уолтер втянет ее в перепалку, из которой выйдет победителем.
Вместо этого Вирджиния спросила:
— Как долго ты намерен пробыть в Хемсли?
— Ты спрашиваешь так, как будто ты хозяйка этого дома, — заметил Уолтер, насмешливо изогнув бровь.
— Хозяйка побоится задать тебе этот вопрос, что ж, придется мне.
Вирджиния всякий раз не могла сдержаться, когда этот самоуверенный повеса смеялся над ней и ее сестрой.
— Боится? — Его удивление можно было принять за искреннее. — Разве я когда-нибудь обижал Маргарет? Разве я не люблю нежно моего племянника?
Он повернулся к Маргарет, и та низко наклонила голову и густо покраснела. Сейчас бы самое время было выступить обвинительницей против дерзкого молодого человека, но Маргарет только отрицательно затрясла головой, мечтая про себя оказаться где-нибудь подальше от обоих своих мучителей.
— Вот видишь, дорогая, Мег не имеет ко мне никаких претензий, — с легкой укоризной произнес Уолтер и снова взял стакан с бренди.
Вирджиния понимала, что, сколько бы она ни пыталась защитить сестру, пока сама Маргарет молчит и трясется от ужаса при виде Уолтера, он будет продолжать глумиться над ней. Махнув рукой, Вирджиния вышла из комнаты.
Когда она уже открывала дверь, Уолтер произнес ей вслед:
— Я намерен дождаться Рождества, Джин, и потанцевать с тобой на балу. Братец Чарльз написал мне, что это событие обещает быть не в пример интереснее предыдущих убогих празднеств в Хемсли.
Вирджиния ничего не ответила.
К большой радости сестер, вечером возвратился Чарльз Бенкрофт и спас молодых леди от навязчивого общества Уолтера. После ужина братья уединились в кабинете с бренди и сигарами, а Вирджиния попыталась убедить Маргарет вести себя, как подобает хозяйке дома, и указать наконец Уолтеру
