— Мы… мы поссорились из-за Чарльза, — с усилием выговорила она.
— Из-за молодого Бенкрофта? Но что такого он сделал, чтобы вы обе отнеслись к этому так серьезно? — удивилась Элиза.
— Синтия с чего-то решила, что я выхожу замуж за Чарльза и мы скоро сообщим всем о нашей помолвке, — со вздохом ответила мисс Кинтл.
— Какая ерунда! Все знают, что вы дружны с ним, как брат и сестра.
— Вот именно! Я люблю его так же, как и своего брата Стюарта, но Синтия другого мнения.
— Вероятно, ты дала ей какой-то повод так думать, — заметила Элиза, немного помолчав.
— Понимаешь, мне показалось…
Вирджиния не знала, стоит ли рассказывать дальше.
— Что показалось? Раз уж начала, ты должна договорить до конца, иначе я не смогу уснуть от тревоги за вас обеих!
— Мне показалось, — снова заговорила юная леди, — будто Чарльз увлечен Синтией…
— Да, одно время мне тоже так думалось, причем ей он тоже вроде бы пришелся по нраву, — согласилась Элиза. — Тем более мне непонятно, почему она решила, что вы собираетесь объявить о помолвке.
— Я сделала глупость, Элиза! Я подумала, что надо вьыснить, как Синтия к нему относится! Она ведь ни за что не скажет прямо, ты же знаешь!
— Да, моя девочка весьма горда и самолюбива.
— Вот именно! Я решила, что если буду хвалить Чарльза, то она как-нибудь выдаст себя.
— Как именно? — не поняла Элиза.
— Ну, если она согласится, что он очень хорош, значит, он ей симпатичен, а если будет оспаривать мое мнение, значит, она находит его неприятным.
— План не самый остроумный, но вполне в твоем духе, — улыбнулась миссис Лауэй. — И что же произошло потом? Дай-ка я догадаюсь… Ты стала расхваливать Чарльза, а она решила, что ты сама влюблена в него?
— Вот именно.
Вирджиния снова опустила глаза к ботинкам.
— Так почему же ты сразу не рассеяла ее заблуждение?
— Она рассердилась и убежала, не дав мне объясниться.
— И вы уже две недели дуетесь друг на друга? Боже, какие же вы еще маленькие девочки! — Элиза покачала головой. — Я поговорю с ней, и она простит тебя, а ты простишь ее.
Сперва Вирджиния хотела попросить подругу не вмешиваться в отношения своей падчерицы с кем бы то ни было, но тут же вспомнила, что без содействия леди Анны ей не удалось бы справиться со ссорой в попечительском совете, и решила принять помощь миссис Лауэй. Одно не давало ей покоя, и она не стала скрывать своих опасений.
— Мне кажется, сейчас у Синтии появились другие интересы, и она уже не будет мне такой близкой подругой…
— Другие? Какие другие? Кроме тебя и меня, у нее нет никого ближе. Леди Анна — очень приятная девушка, если ты имеешь в виду ее, но все же она чересчур хорошо воспитана, чтобы быть занятной.
— Я имею в виду, Синтии уже неинтересен Чарльз, а меня она может не захотеть видеть по другой причине…
Вирджиния уже жалела, что не остановилась вовремя.
— Так-так, — усмехнулась Элиза. — Ты намекаешь на красавца-графа. Что ж, заветная мечта мистера Лауэя — увидеть свою дочь графиней Кларендон, живущей в доме напротив, а я не думаю, что из этого что-то выйдет. Синтия кокетничает с графом, но, возможно, просто от скуки. Чарльз Бенкрофт у нас не появляется, да и вчера, в гостях у моей подруги, он держался поближе к мисс Ленси.
— Мистер Лауэй намекнул ему, чтоб не смел и думать о его дочери, еще в тот день, когда мы были у вас в гостях и впервые увидели Вильерсов.
— Какой глупый мальчик! Видно, он не любит Синтию, если его остановила пустая угроза моего мужа.
— Мистер Лауэй умеет заставить бояться себя! — заступилась за своего друга Вирджиния.
— Если бы они действительно полюбили друг друга, я приложила бы все усилия, чтобы убедить мужа позволить им пожениться. Чарльзу стоило намекнуть мне о чувствах к Синтии…
— Но что можно сделать, если мистер Лауэй хочет выдать дочь замуж за другого?
Вирджиния не могла себе представить, как можно заставить этого господина переменить свое мнение.
— Дитя мое, ты даже не представляешь, сколько у умной жены может быть способов повлиять на супруга, — усмехнулась Элиза. — Когда ты выйдешь замуж, я охотно поделюсь ими, а пока поверь мне на слово.
Вирджиния улыбнулась и кивнула. Она не всегда понимала и одобряла подругу, но важнее сейчас то, что Элиза обещает помирить поссорившихся девушек. А ухаживания Чарльза Бенкрофта, в конце концов, — его личное дело.
— Пожалуй, если мы будем продолжать бродить по этой слякотной улице, то намочим ноги и встретим Рождество в постели. Я рада, что все выяснила, и еще больше рада, что поводом для вашей ссоры послужил такой пустяк. Достаточно нескольких слов, чтобы моя девочка поняла, как она заблуждалась относительно тебя и Бенкрофта, — прибавила Элиза. — Не забудь, завтра мы с подругами придем к мисс Вильерс за отобранными ею для бала вещами.
— Конечно, не забуду. Сколько же всего предстоит сделать! — воскликнула Вирджиния. — Я начинаю бояться, что мы ничего не успеем…
— Мы потеряли много времени и теперь должны наверстать упущенное, только и всего. Тем более, у нас появились помощники — гости капитана Бенкрофта. Опять-таки, к Денси и Троллопам приехали погостить молодые родственники, скоро приедут еще гости… Не беспокойся, мы все успеем!
— Ты даже не представляешь, Элиза, милая, как ты порадовала меня! — Вирджиния едва не расцеловала подругу. — Я скучаю по Синтии и трясусь от страха при мысли об этом бале!
— Не стоит так переживать, дорогая моя. Завтра же я сообщу тебе, к чему привел разговор с моей малышкой, и не исключено, что уже вечером вы заключите друг друга в сестринские объятия!
Миссис Лауэй сдержала свое обещание, и ее падчерица согласилась с доводами Элизы относительно природы отношений мисс Кинтл и мистера Чарльза Бенкрофта. Однако же, когда обе дамы появились в гостиной мисс Вильерс, Синтия держалась с Вирджинией с прежней холодностью.
Граф Кларендон уселся подле нее, и они принялись выбирать музыку для живых картин, а Вирджинии оставалось только молча шить. Ее самолюбие спас виконт Тэннер, явившийся по просьбе капитана Бенкрофта за набросками маскарадных костюмов. Маргарет вручила виконту несколько эскизов, после чего он подсел к ее сестре и беседовал с ней до окончания визита.
До Рождества оставалось всего десять дней, и в городе царила лихорадочная суета… Вирджинии уже начинало казаться, что лучше бы никакого бала вовсе не было. Жители Хемсли устроили бы несколько приемов и музыкальных вечеров, ходили в гости друг к другу и остались бы вполне довольны проведенным временем.
Ее мнение разделяла только Маргарет, все остальные находили, что подготовка к будущему празднику — уже само по себе очень увлекательное занятие. И неважно, что у Чарльза Бенкрофта к вечеру сводит запястья, а голова кружится от запаха красок, что нежные пальчики всех леди исколоты иголками, а в носу щиплет от пыли, что от бесчисленных повторений одних и тех же мелодий, музыканты из оркестра не могут спать по ночам. Право же, все это совсем неважно, когда впереди Хемсли ожидает несомненный триумф.
Викарий Райт уже договорился со своим школьным приятелем, служившим помощником епископа, что тот приедет и своими глазами убедится в благочестии прихожан Хемсли, ведомых своим мудрым пастырем. Викарий не терял надежды когда-нибудь перебраться в центральный город графства, и в свете этих его планов рождественский бал с живыми картинами на библейские сюжеты мог послужить одной из ступеней к достижению цели.
