— Так и думала, что ты и часа не усидишь дома, — проворчала графиня, но посещение курорта благотворно сказалось на ее самочувствии, и она только махнула рукой, отпуская упрямую дочь.
Как только коляска графа остановилась у парадного крыльца, Кэти послала мальчишку-конюха с запиской в Марбери, и теперь Грейс уже ждала мисс Бьюмонт на любимой полянке.
Кэтрин показалось, что за это время подруга еще повзрослела и расцвела, и новое платье цвета розового жемчуга смотрелось на ней необыкновенно хорошо.
— Какая ты красавица! — восторженно вскричала мисс Бьюмонт, пылко обнимая подругу и тут же отстраняясь, чтобы снова посмотреть на нее. — Еще лучше, чем была!
— Кэти, прошу тебя, — со смехом отбивалась Грейс. — Не могла же я сильно измениться за то время, что тебя не было!
— Еще как могла! Любовь украшает женщину, — глубокомысленно заявила Кэти и уселась на поваленное дерево.
— Взаимная любовь, — прибавила она после паузы.
На отдыхе Кэтрин изо всех сил старалась не думать о маркизе, новые знакомства и развлечения очень помогли ей в этом. У нее не было такого количества кавалеров, как у признанной королевы Бата этого сезона, мисс Джессики Линтс, но Кэти оказалось достаточно двух-трех верных поклонников. Они не давали ей скучать на танцах и радовали матушку-графиню, вновь пробуждая в ней надежды на грядущий брак дочери с достойным юношей. Правда, сделать мисс Бьюмонт предложение никто из них не решился, и в том была отчасти вина самой Кэтрин — когда мать не слышала ее, девушка осторожно намекала джентльменам, что их попытки завязать с ней более серьезные отношения обречены на провал. Ее душа все еще слишком болела, чтобы Кэти могла думать о ком-то из этих милых молодых людей как о своем избраннике. Но она верила, что рано или поздно все изменится. А пока следовало помочь Грейс обрести счастье.
— Наверное, ты права, — задумчиво кивнула мисс Эттон и присела рядом.
— Ну, расскажи мне то, о чем ты не написала в своих посланиях, — потребовала не намеренная сегодня грустить Кэтрин.
— Как рассказать тебе такое, милая подружка? Надо самой пережить этот трепет, это смущение, неверие и надежду, все то, что, как я теперь понимаю, и составляет любовь…
— Маркиз уже сделал тебе предложение? — поторопилась сменить тему Кэти.
— Да, но я просила его не говорить ничего матушке до тех пор, пока он не получит благословение своих родителей. Сейчас Уильям как раз уехал в Дорсет-эбби поговорить с отцом.
— Ты боишься, что они откажутся принять тебя?
Грейс кивнула.
— Конечно, он, как и ты, убеждал меня, что старый герцог будет рад тому, что его сын наконец нашел ту девушку, с которой хочет прожить до гробовой доски и растить детей, но я в этом вовсе не уверена…
Кэтрин знала из писем подруги, как Уильям и Грейс встречались регулярно по несколько раз в неделю, как рос ее интерес к нему, сменившийся сперва признательностью за внимание к ее особе, а затем глубокой, сильной любовью, на какую только и способна девушка с натурой Грейс.
Маркиз провел у тетушки Грэм так много времени, что весь Рэддингкрофт начал кипеть и бурлить от предположений относительно того, что заинтересовало столь выдающуюся личность в маленьком городишке. Нашлись зоркие глаза, видевшие, как он покупал то ленту, то шляпку или флакончик духов, несомненно, для какой-то леди, но ни одна из обитательниц Рэддингкрофта не могла похвастаться этими подарками. Слуги в доме тетушки Грэм заработали немало поцелуев и шиллингов от хорошеньких служанок, пытающихся по приказу своих прелестных хозяек разведать о пристрастии маркиза, но Секвилль предусмотрительно подкупил кучера леди Грэм и одновременно запутал его страшными карами в случае, если тот выболтает секрет.
Так что тайна пока оставалась тайной. Но маркиз и сам не намерен был долго сохранять свою помолвку в секрете. Несмотря на горячую любовь к Грейс, та часть его натуры, что любила насмешничать и поддразнивать знакомых, жаждала поскорее шокировать общество известием о женитьбе наследника герцога Дорсетского на дочери сельского ветеринара. Маркиз изнывал от нетерпения посмотреть на лица дам наподобие леди Дримскотт или графини Бьюмонт, когда они узнают, кому досталась рука, сердце и, главное, состояние завидного жениха. При этом Уильям упорно гнал от себя неприятные мысли о том, что его супругу плохо примут в свете, а Грейс придется до конца дней своих мучиться угрызениями совести из-за того, что она бросила тень на древнюю фамилию мужа. Он не сомневался, что такую красавицу, как его будущая жена, станут осаждать толпы любопытствующих взглянуть на нее, а затем когда они заметят другие достоинства девушки — мягкие манеры, доброжелательное отношение к людям, простоту и искренность, — ее непременно полюбят.
Сама Грейс отнюдь не разделяла убеждение маркиза и сейчас взволнованно делилась своими тревогами с подругой.
— Скажи, а твоя матушка уже знает о вашей помолвке? — полюбопытствовала Кэти после бесплодных попыток успокоить Грейс.
— Ох, нет, и это еще больше гнетет меня…
— Но ведь вас, наверное, видела сотня людей, вокруг Марбери всегда слоняется толпа народа!
— Конечно, нас видели, — погрустнела девушка. — Мне пришлось выдумать, что за мной ухаживает учитель из Рэдлингкрофта. К счастью, знакомые матери не знают маркиза и не смогли рассказать ей ничего более конкретного, кроме того, что я гуляю в обществе хорошо одетого джентльмена.
— Учитель? — Кэтрин фыркнула от смеха. — Но почему — учитель?
Грейс покраснела, лгать матери было очень тяжело, но и сказать правду она никак не решалась из опасений, что миссис Эттон, подумав только о плохом, обвинит Уильяма в бесчестных намерениях по отношению к бедной девушке.
— Я хотела мало-помалу приучить ее к мысли, что мне нравится не фермер или лавочник, а человек образованный, из хорошей семьи. А к учителям у матушки всегда было почтительное отношение, в молодости ей и самой нравился учитель, но батюшка оказался настойчивее и этим покорил ее.
— Когда же ты намерена рассказать всю правду?
— Когда милорд Секвилль вернется. Кто знает, может быть, его родители плохо отнесутся к этой новости и отговорят его… Тогда он и вовсе не появится больше в наших краях.
— Ну, что ты, — Кэтрин обняла погрустневшую подругу. — В Бате тоже много говорили о нем… Никому и никогда он еще не делал предложения вступить с ним в брак, в этом уверены все в свете, как и в том, что он не тот человек, какой мог бы отступиться от данного слова. Не переживай, он скоро вернется и попросит твоей руки у миссис Эттон. А я буду подружкой невесты!
— Более очаровательной, чем сама неуклюжая невеста, — все-таки улыбнулась Грейс. — Я наверняка запутаюсь в шлейфе, или что там должно быть у свадебного платья…
— Кстати, это платье… Никто бы, увидев тебя в нем, не обвинил тебя в неуклюжести или еще в чем- то подобном. Это маркиз подарил его тебе?
— Он привез ткань и рисунки модных туалетов как подарок по случаю нашей помолвки, и я не могла отказаться. Иначе он грозился явиться к моему порогу в компании бродячих артистов и петь гимны до самого утра. Мне пришлось сказать матушке, что это ты прислала мне из Бата, так что смотри, не проболтайся!
— Конечно, нет. Платье просто великолепно! Я и не думала, что ты в своем умении не уступишь модистке из Рэдлингкрофта, а то и лондонским искусницам!
— Он предлагал отвезти меня к модистке, но это означало бы раскрыть нашу тайну, и я согласилась только принять ткань и сшить как уж получится.
— Еще бы! На следующий же день Рэддингкрофт кипел бы от пересудов, — засмеялась Кэти. — Но расскажи же мне, как именно он сделал тебе предложение, что ты ответила и все такое…
Кэтрин сама не знала, зачем спрашивает об этом. Рассказ Грейс неминуемо должен был расстроить ее, но какое-то болезненное любопытство заставляло девушку выяснять все подробности романа ее подруги.
Грейс мечтательно улыбнулась. Сейчас, по прошествии трех недель, она уже могла говорить об этом без прежнего волнения, но в тот день ее чувства пребывали в полном смятении.
В то утро миссис Эттон надолго ушла из дома, так как собиралась навестить живущую на дальней ферме свою совсем уже старенькую крестную. Грейс заранее договорилась с маркизом Секвиллем, что
