— Уильям… — не выдержав, Грейс разрыдалась у него на груди.
— Не стоит плакать, моя дорогая, разлука позади, и теперь мы ни за что не расстанемся так надолго! Я уладил все свои дела, лондонский дом готов принять маркизу Секвилль, а завтра же мы и миссис Эттон поедем в Дорсет-эбби…
— Ах, нет, Уильям! Пока мы не виделись, произошло столько всего… Мы должны поговорить.
— Так мы и говорим, разве нет? — Он улыбнулся с некоторым недоумением — ее слезы мало походили на слезы радости. — Пойдем, присядем, и ты мне обо всем расскажешь.
Грейс позволила ему взять ее за руку и отвести в крошечную гостиную. Маркиз усадил невесту на старенький диванчик, зажег стоящие на камине свечи и присел рядом с Грейс. В неверном колеблющемся свете он не мог разглядеть, насколько побледнело и осунулось ее живое личико за время его отсутствия, но глаза любимой показались ему какими-то… потухшими. Маркиз несколько напрягся, он надеялся на более пылкую встречу.
— Пока меня не было, что-то произошло? — спросил он, пару минут понаблюдав, как девушка нервно теребит кончик косы.
— Да, случилось… несчастье… — выдавила из себя Грейс.
— О боже! Что-то произошло с твоей матерью или с мисс Бьюмонт?
Только эти две женщины значили в жизни Грейс так много, чтобы она стала огорчаться из-за их проблем.
— Вскоре после твоего отъезда мы с Кэти отправились на скачки Сент-Леджер… — начала Грейс горестное повествование. — Мы поехали по старой дороге, и карета едва не опрокинулась в ущелье вблизи Сент-Джордж-Маунтин…
— Я слышал об этом! — встревожено воскликнул маркиз Секвилль. — Тетушка Грэм все пыталась втолковать мне что-то о двух леди, которые чуть не разбились, но я слишком спешил сюда, чтобы прислушиваться к ее болтовне. Так это были вы с мисс Бьюмонт?!
— Да. Кэтрин боялась не успеть к открытию…
— И вы выбрали опасный путь. — Мужчина покачал головой — Ох уж эти женщины… — Граф Бьюмонт не должен был позволять своей дочери… Впрочем, это уже неважно. Так что случилось с мисс Кэтрин Бьюмонт? Она ранена?
— Нет-нет, с Кэти все в порядке… Она с родителями уехала на зиму во Францию…
— И ты расстроена, что ее не будет на нашей свадьбе, — решил, что догадался, маркиз. — Графиня захотела хоть как-то отплатить мне… Но это неважно, ты пригласишь мисс Бьюмонт погостить у нас, как только она вернется, ее мать не сможет отказать маркизе Секвилль.
Его нахмуренный лоб разгладился, маркиз счел, что услышал уже самое неприятное, но он ошибался…
— Дело не в этом, ваша светлость, — тихо сказала Грейс.
— Почему опять «ваша светлость»? Разве мы не договорились?
Он с шутливой укоризной погрозил пальцем.
— Мне так будет легче, — непонятно ответила его избранница. — Позвольте, я закончу свой рассказ.
Маркиз молча кивнул и на всякий случай взял Грейс за руки, чтобы ободрить и утешить ее, если понадобится.
— Во время этой поездки карета соскользнула левыми колесами с дороги и накренилась. Кэтрин сидела с той стороны и едва не выпала из кареты…
Голос бедняжки дрогнул при воспоминании о тех ужасных минутах, но она собралась с духом и продолжила.
— Я успела схватить ее за руку прежде, чем… Одним словом, мне удалось втащить ее в карету, благодаря тому что я привыкла к тяжелой работе и в моих руках много силы…
— Ты очень самоотверженная маленькая труженица, — попытался милорд заставить ее улыбнуться, но тщетно.
— Несмотря на мою силу, мне было так трудно…
— Конечно, мисс Бьюмонт хотя и очень стройная, все-таки обладает некоторым весом, да если еще прибавить платье и драматизм момента…
Он снова перебил ее, и Грейс тяжело вздохнула — ну как рассказать ему, если он постоянно сбивает ее и лишает мужества своими шутливыми замечаниями?
— Больше не буду, не сердись, любовь моя. — Зеленые глаза лукаво блеснули в полумраке гостиной. — Мне и самому не терпится узнать, чем все закончилось.
— Когда Кэти оказалась вне опасности, я лишилась чувств. Дальнейшее я знаю из ее рассказа. Перкинс с помощью Кэтрин сумел привязать лошадей позади кареты, так как развернуться не было возможности, а лакей, ехавший с нами, расшиб голову…
Маркиз вновь посерьезнел и больше не перебивал девушку.
— Кое-как они спустились с горы и повстречали на дороге нашего нового священника, мистера Фаулера. Он был очень добр, перенес меня в свою карету и отвез в лечебницу при обители, здесь неподалеку.
Грейс опять помолчала, впереди была самая трудная часть объяснения.
— Я довольно долго болела, доктор объяснил, что от перенапряжения пострадали некоторые… органы.
Говорить об этом с джентльменом оказалось очень неловко, не говоря уже о том, что это был ее жених, и впереди его ждал отказ от помолвки.
— Я долго пробыла там, доктор Мейзенброк постарался сделать все, что возможно…
— Но теперь ведь ты здорова? — не выдержал Уильям. — Кажется, немного бледна, но это пройдет… Как жаль, что меня не было рядом, я бы поддерживал тебя и заботился о тебе… Почему ты или мисс Бьюмонт не написали мне в Лондон, чтоб я смог вернуться поскорее?
— В этом не было нужды, милорд. Да, сейчас я уже вполне здорова, но есть одно обстоятельство… одна проблема… Доктор Мейзенброк ничего не смог с этим поделать…
— Прошу тебя, говори скорее! Что такого ужасного ты не решаешься сообщить мне?
Слезы выступили на глазах Грейс и медленно потекли по щекам. Как бы ей хотелось, чтобы все это оказалось ужасным сном!
— У меня… не может быть теперь детей, Уильям…
Забывшись, она снова назвала его по имени, но оба они не обратили на это внимания. Грейс думала, что почувствует облегчение, когда признается ему во всем, но ошибалась. Видеть, как он раздавлен этой новостью, как мало-помалу в его глазах появляется осознание всей трагедии случившегося, было невыносимо. И она, словно бросившись головой вперед, в то самое злосчастное ущелье, на одном дыхании выпалила:
— В теперешних обстоятельствах наша свадьба становится невозможной. Я освобождаю вас от данного слова, милорд, и надеюсь, вы простите и поймете меня…
Милорд Уильям с изумлением смотрел на Грейс. Удар был тяжелым, разум наследника высокого титула сразу же подсказал Секвиллю, чем оборачивается для его семьи горе Грейс, но в голову маркиза и мысли не закралось о том, чтобы разорвать помолвку. Он покачал головой, восхищаясь ее великодушием и мужеством.
— О чем ты говоришь, милая? Разве из-за твоей беды я стану меньше любить тебя?
— Я не смогу дать тебе наследника, и твой отец умрет от горя, а ты будешь всегда сожалеть о том, что женился на мне…
Закрыв лицо руками, Грейс заплакала. Она знала, что маркиз любит ее и не захочет отступиться вот так сразу, по одному ее слову, но как, как объяснить ему, что она не сможет взять на себя еще и этот груз?
Секвилль обнял ее и попытался утешить. Потом Грейс не могла вспомнить, что он говорил, только звуки любимого голоса остались в ее памяти. Конечно, он уверял, что никогда не упрекнет ее, что герцогство Дорсетское не стоит потери единственной любви в его жизни, что наконец если он не женится на Грейс, то и с другой женщиной не обвенчается тоже. Последний довод казался милорду самым весомым, не
