образовалась. Я пробормотал:
– Фью.
Затем:
– Оп-ля, веди себя тише, все кругом спят.
Собравшись с мыслями, я на цыпочках пошел к записке… прямо крался к ней. Вот что там было написано:
Не «Дорогой Джек». Зловещее начало. Прочел дальше:
– Вот гадство, – произнес я.
И свалился на пол.
Поздно утром я очнулся, ощущая себя параноиком. Спина затекла, меня вырвало прямо на кожаное пальто, нос болел. Я пробормотал:
– Могло быть и хуже.
Затем перечитал записку. Поплелся наверх и увидел на кровати пакет. Развернул и обнаружил коричневые башмаки от «Бэлли». Очень удобные. Вынул из них всякий мусор, померил. Высший класс. Если нужно будет похоронить меня в ботинках, пусть это будут ботинки от «Бэлли». Я едва не расплакался от жалости к себе.
Я заставил себя принять душ, сунул грязную одежду в стиральную машину, даже кожаное пальто. Включил эту дуру и подумал: с кондиционером для ткани я уже опоздал.
Зазвонил телефон. Я закурил, снял трубку и сказал:
– Алло.
Это была не Кики, но я услышал:
– Звонок из Лондона.
– Что? Киган?
– Угадал, парниша.
– Откуда у тебя мой номер?
– Позвонил в полицию, поговорил с говнюком по имени Кленси. Знаешь, приятель, я ему не понравился.
– Бог ты мой, вау, в смысле, привет.
– И тебе привет. У меня отпуск.
– Отпуск?
– Ну, каникулы, как пожелаешь. Собираюсь сесть на самолет.
– Сейчас?
– Точно. Ты ведь хочешь, чтобы я приехал, так?
– Конечно.
– Ладно, тогда сегодня в одиннадцать. Я буду в том пабе на набережной.
– Сегодня?
– Соберись, приятель, сегодня мы дадим жару.
Он повесил трубку. Я задумался о его приезде, потом решил:
– А почему бы и нет, черт побери?
7
Если мне и снилось что-то, то плохое. Я проснулся в холодном кокаиновом поту и пробормотал:
– Приехали!
Потом протянул руку к Кики, коснулся башмаков от «Бэлли» и прошептал:
– Och, ochon.
Что в переводе с ирландского означало: «О, как, блин, мило».
Разве не так? В своем старом черно-белом шоу Джеки Глисон всегда начинал эпизод с «Надо же, как мило». Я заполз под душ, сделал его максимально горячим и терпел, пока не полегчало. Проверил свой гардероб и услышал припев, который наркотики шептали Ричарду Прайору «Слегка погрустнел, Рич?»
Я надел белую футболку, во всяком случае, она когда-то была белой, брюки и новые ботинки. Они пришлись по ноге идеально, о чем я пожалел, потому что острее почувствовал вину перед Кики.
Алкаши, как поется в песне, самые странные животные на планете, ходячие противоречия. Крис Кристофферсон написал лучшие строки о пьяном отчаянии. Он сам олицетворял «Осознание» Де Мелло. Если вы повнимательнее прислушаетесь к песне «Наступает воскресное утро», вы поймете, что это гимн алкоголиков. Особенно если до вас откуда-то доносится запах жареного цыпленка. Пожалуй, никогда раньше я так не ощущал одиночества. Лондон, дождливый воскресный день, все пивнушки закрыты, ты борешься с ветром на Лэдброук-гроув, и тут, на секунду, до тебя доносится запах домашней еды. И ты понимаешь, в какой ты глубокой жопе.
Я спустился в кухню и взглянул на часы: восемь сорок пять. Вскипятил чай, нашел сухой тост, умудрился съесть немного. Что-то меня тревожило. Решил, что лучше попытаться. Нашел телефонный справочник и набрал номер:
– Алло!
– Добрый вечер, это гостиница «Империал», чем могу вам помочь?
– У вас… остановилась миссис Тейлор?
– Одну минуту, сэр, я проверю.
Одну ужасную минуту мне казалось, что сейчас к телефону подойдет матушка. Потом услышал:
– Извините, у нас никто под таким именем не зарегистрирован.
Клик. Я полистал справочник. Чай остыл, тост засох окончательно. Я продолжал звонить, пока не услышал:
– Да, сэр, у нас останавливалась миссис Тейлор, но она выписалась.
– Она адреса не оставила?
– Мне кажется, она взяла такси до аэропорта.
Я скучал по ней.
Я запихнул мокрое белье в сушку, вместе с кожаным пальто, и сказал:
– Если растаешь, мне глубоко плевать.
Моим вторым пальто был инвентарный номер 8234, моя шинель. Мне продолжали писать, требуя, чтобы я ее вернул. Никогда они ее не получат.
Я застегнулся поплотнее. К кокаину не прикасался, ничего спиртного не пил, но вкус чувствовал на языке. Последний звонок. Набрал номер и услышал:
– Общество «Саймон», чем могу помочь?
– Я могу поговорить с Рональдом Брайсоном?
Услышал крик, ответный вопль, потом голос сказал:
– Рон выходной до завтрашнего полудня.
– Так завтра я смогу с ним встретиться?
– Он будет здесь.
Клик. На один день детективной работы достаточно, пора развлечься. Я проверил бумажник и двинулся в путь. До «У Нестора» каких-то пять минут, рукой подать. Я решил пойти в обход и заглянуть в церковь Святого Патрика, освежить воспоминания. Остановился у грота. Если и молиться, то за Кики. Услышал:
– Ба, глазам не верю, Джек Тейлор молится.
Святой отец Малачи собственной персоной, с самодовольной улыбкой на лице. Он с остервенением приканчивал очередную сигарету. Я сказал:
