– Он наполовину ирландец.
– Чушь.
Он произнес это слово с силой, заставившей затрястись все его тощее тело.
Я спросил:
– Ты болен?
– Рак печени.
– О господи!
– Полагаю, Господь не имеет к этому отношения. Чертов Селлафилд, это, по крайней мере, Англия. О какой помощи речь, Джек?
– Есть одна девушка, ее зовут Лаура Нилон.
– Я эту семью знаю.
– Мне нужна для нее защита.
– А кому она еще нужна, кроме тебя?
– Одному англичанину, зовут Рональд Брайсон, работает где-то в «Саймоне».
Билл покачал головой:
– Почему у тебя все неладно с англичанами? Ты много лет собирался перебраться в Лондон, а Лондон постоянно достает тебя здесь.
– Тут ты, пожалуй, прав.
– Ладно, Джек, ты знаешь, как все устраивается, иначе бы сюда не пришел. Я организую то, что ты просишь. Но не стоит напоминать, что ничего не делается бесплатно.
– Ты хочешь сказать, я теперь у тебя в Долгу.
– Именно.
– Что ты хочешь?
– Кто знает? Тебе просто позвонят и попросят об одолжении. Обсуждению не подлежит.
– Я знаю порядок.
– Будь в этом уверен, Джек.
Беседа была окончена. Я встал и спросил:
– Как поживает твоя мама?
– Умерла, спасибо.
В 1987 году комитет по подготовке полицейских издал доклад, в котором впервые определил философию современного полицейского. Граждане имеют право ждать от полицейских:
Вот если у него все это есть, тогда, возможно, из него выйдет хороший полицейский.
Все это вперемешку мне снилось аж до полудня следующего дня. Я был вконец измотан. Все события предыдущих дней хором заявили: «Достаточно».
Я оставил записки для Кигана, Лауры и Трубочиста. Кигану написал «Спасибо». Лауру пригласил потанцевать. Трубочисту сообщил: «Почти закончил». В записках содержалось две лжи. Я улегся в постель без кокаина, приготовив себе горячий пунш и прихватив одну из книг Кигана, «Попрощайся с завтра» Горация Маккоя, нового классика, больше известного своим романом «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». Я даже не допил пунш – заснул. Свет так и не погасил.
Я долго стоял под душем, разгоняя пауков. Пора подрезать бородку. Я умудрился сделать это довольно удачно: руки не тряслись. Надел чистый свитер, новые джинсы и направился вниз. Там увидел конверт. Узнал почерк: Кики. Стоит сначала выпить кофе. Я чувствовал себя хорошо. Два тоста с шипящими ломтиками бекона. Съел, налил себе вторую чашку кофе, закурил и разорвал конверт.
По радио Симас Хини говорит, что Ирландия – это классно. Киган бы согласился, хотя наверняка подобрал бы более красочный эпитет.
У меня новое дело!
Я сидел в пабе «У Нестора» и пил кофе, когда ко мне подошел мужчина.
– Мистер Тейлор, могу я с вами поговорить?
Снова английский акцент. Надеюсь, Билл об этом никогда не узнает. Мужчина был примерно моего возраста, походил на бухгалтера. Большие залысины и лицо, которое вряд ли кто-нибудь бы назвал интересным. Одет в джинсы и теплую куртку. Мужчина сказал:
– Я Майкл Тейт. Возможно, вы обо мне слышали?
– Нет.
– Или о ЛФГ?
– Тоже нет.
Он слегка растерялся, и я попросил:
– Скажите мне, что это означает.
– Лебединый фонд Голуэя.
– Надо же.
– Это добровольная организация. Мы заботимся о лебедях.
– Замечательно.
– Вы читаете «Голуэй Эдвертайзер»?
– Не слишком внимательно, должен признаться.
– Кто-то отрубает лебедям головы.
– Господи.
– У полицейских нет времени начать расследование. Мы слышали, вам удается добиться результатов.
– Право, я не знаю, я…
– Семь лебедей за две недели. Разумеется, мы заплатим.
– Где это произошло и когда?
– Ранним утром, в водоеме Кладдаф.
– Почему же вы не соберете своих членов и не установите постоянное дежурство?
Он опустил глаза на свои туфли. Добротные ботинки от «Даннес». Надо будет присмотреть такие же во время моего следующего похода по магазинам. Он сказал:
– Большинство наших членов – люди далеко не первой молодости, мистер Тейлор. Даже если мы последуем вашему совету, тот, кто это делает… нам с ним или, еще хуже, с ними не справиться.
– Когда это случилось в последний раз?
– Неделю назад. Обычно между нападениями интервал в неделю.
– Ладно. Я посмотрю, что можно сделать.
Он встал и протянул мне конверт:
– Надеюсь, этого достаточно.
Когда он ушел, я заглянул в конверт – единственная бумажка в двадцать фунтов. Мне захотелось крикнуть:
– Я заплачу за выпивку.