– Тебе лучше?
– Что?
– Твой грипп уже прошел?
– А, да.
– Я так рада. Я купила тебе открытку с пожеланием скорейшего выздоровления, там Снупи нарисован, а я ведь не знаю, любишь ли ты его. Джек, мне так хочется узнать о тебе побольше, до смерти хочется. Я прямо сейчас приеду.
– Лаура, послушай… я не смогу… я не буду с тобой встречаться.
– Ты хочешь сказать, сегодня?
– Сегодня и в любой другой день.
– Почему, Джек? Я сделала что-то не так? Разве я…
Я должен был положить этому конец, поэтому сказал:
– Я познакомился кое с кем.
– О господи, она хорошенькая?
– Она старше.
И я повесил трубку.
Видит Бог, практически всю свою жизнь я ощущал себя паскудно. Когда я стоял с мертвой трубкой в руке, я чувствовал, что погружаюсь еще глубже. Подошел к буфету, достал бутылку poitin и услышал, как зазвенел дверной звонок.
– Блин, – выругался я.
Протопал к двери и резко распахнул ее. Это был Брендон Флод, экс-полицейский, религиозный полудурок и кладезь информации. Я сказал сквозь зубы:
– Подаю только в офисе.
Он удивился и сказал:
– Я не прошу милостыню.
Я прошел мимо него, осмотрел дверь. Он вопросительно взглянул на меня. Я сказал:
– Решил, что там висит объявление: «Конгресс придурков».
Вошел в дом и провел его в гостиную. Бутылка с poitin, как маяк, светилась на кухонном столе. Я указал ему на диван, и он сел. Он принес с собой потрепанный кейс, который положил на колени. Сказал:
– Вы лучше выглядите, Джек.
– Живу праведно.
– Наши молитвы услышаны, аллилуйя.
– Что вы хотите?
Он открыл кейс и начал перебирать бумаги:
– Вы в курсе, что такое судебная психология?
– Не слишком.
– Несмотря на то что полиция не заинтересовалась убийствами этих молодых людей, нашелся судебный психолог, которого заинтриговала эта ситуация, и он стал ее изучать.
– Он видел все тела?
– Да.
– Зачем ему это?
– Он книгу пишет.
– И вы его знаете… откуда?
– Мы молимся в одной группе.
– Ну, конечно.
– Вот к каким выводам он пришел.
Флод замолчал и спросил:
– Нельзя ли попросить стакан воды, пожалуйста?
Прямо как Ричард Дрейфус в «Челюстях». Я налил воды, подумал, не плеснуть ли туда poitin, но вовремя остановился. Когда он брал у меня воду, рука у него тряслась. Я сказал:
– Бог мой, это дерьмо и в самом деле вас достало.
– Пожалуйста, не ругайтесь. Да, зло сильно меня тревожит.
Я сел, закурил и сказал:
– Очень впечатляет, но к чему все это? Я уже знаю, кто убивал.
Он жадно выпил воду, можно сказать залпом, и заметил:
– А, мистер Брайсон. Именно потому я и пришел. Я не уверен, что он подходит под это описание.
– Описание – чушь собачья. Где ты находишься, по твоему мнению? Очнись. Ты – бывший полицейский без всякого будущего, играющий в детектива. Я знаю, как это все печально. Ты молишься, я пью, и, может, кто-то пожалеет наши заблудшие души.
Он обалдел от моего выпада. Откинулся на диване, будто я его ударил. В каком-то смысле, я и ударил. Он долго молчал, затем произнес:
– Я никогда не ощущал всей глубины вашей горечи. Мне очень жаль, что вы в таком отчаянии.
– Черт, Флод, прекрати. Не нужна мне твоя жалость.
Он глубоко вздохнул и сказал:
– Джек, эти определения на удивление точны.
– И что?
– Если бы это был Брайсон, он бы не пустился в бега.
Я встал и заявил:
– Это он.
Он тоже встал и взмолился:
– Джек, пожалуйста, послушайте. У вас есть этот приятель, английский полицейский, попросите его проверить Брайсона, узнать, соответствует ли он этому описанию.
– Что-нибудь еще?
– Джек!
Я проводил его до двери и сказал:
– Скажи приятелю, что я куплю его книгу.
– У вас жестокое сердце, Джек Тейлор.
– Все так говорят.
И я захлопнул дверь.
В тот день телефон звонил не переставая. Я его не слышал. Я был в далеком улете.
19
Любителям poitin часто снятся одни и те же сны. В начале шестидесятых популярностью пользовалась сентиментальная пластинка под названием «Скажи Лауре, что я ее люблю». Парень в этой песне погибает, разбившись на мотоцикле. Мне тоже приснился похожий сон. Парнем был Джефф на своем «харлее», а моя Лаура звала меня по имени. Я был весь покрыт лебедиными потрохами, и
