потерял голову. Может быть, причиной этому была внезапность нападения этого существа. Может быть, дело было в его внешности — оно смахивало на ящерицу, покрытую какой-то коркой и увенчанную жуткими рогами, — или просто в чудовищных размерах. Тварь поднялась с раздробленным телом Тайена Кросса в пасти. Альт Мер никогда не сталкивался с таким огромным существом, передвигавшимся столь быстро. Оно возникло из-за деревьев со скоростью атакующей змеи. Это зрелище не выходило у скитальца из головы, повторяясь в его памяти снова и снова, вызывая все то же чувство ужаса, пронзавшее все его существо, как прикосновение раскаленного железа.
Его обдало кровавым душем, когда ящер затряс мертвым телом его друга, словно игрушкой.
Редден Альт Мер бросился назад сквозь джунгли. Он ни разу не остановился, чтобы подумать о том, что делать. Ему даже в голову не пришло попытаться помочь Тайену. Какой-то частью своего сознания он понимал, что Тайен в любом случае уже мертв и что он ничего не может сделать, чтобы помочь ему, но он бежал совсем не поэтому. Он бежал потому, что был объят ужасом. Он бежал потому, что знал: если не побежит, то умрет.
Бежать — вот все, о чем он мог думать.
Сначала он считал, что чудовище не последует за ним, будучи слишком занятым своей добычей. Но через считанные секунды он услышал, как оно приближается, ветки и кустарник трещали, листья и прутья летели во все стороны, земля сотрясалась под весом огромного тела. Оно продиралось сквозь джунгли подобно боевой машине, вырвавшейся на свободу. Рыжий Верзила ускорил свой бег, хотя казалось, что это уже невозможно. Он прорывался сквозь буйную растительность, пока не выбежал на открытое место, где понесся стрелой, бросив свое тяжелое оружие, которое в любом случае было бесполезно против такого чудовища. Ему казалось, что его вес уменьшился настолько, что он мог бы полететь, и в то же время он чувствовал себя так, как будто на ногах его были цепи.
Альт Мер оглянулся только однажды. Спорщик Бонт бежал так же упорно, но на несколько шагов позади, лицо его было забрызгано кровью и искажено ужасом, точное отражение его собственного. Ящер, громыхающий за ними расплывчатым зелено-коричневым пятном, несся с разинутой пастью.
— Капитан! — неистово выкрикнул Бонт.
Альт Мер услышал его крик. Ящер разорвал Бонта, и звуки жуткой смерти друга преследовали капитана скитальцев, продолжавшего убегать.
Альт Мер больше не оглядывался. Он не мог этого вынести. Он мог лишь бежать, и продолжал мчаться, заглушив в себе все, кроме страха. Страх вел его. Страх правил им.
Альт Мер добрался до стены утеса и полез, яростно карабкаясь, вверх, едва замечая иззубренную поверхность скалы и шершавость каната. Забыты были кристаллы и тело Янона. Забыты были надежды на быстрый уход из этой долины. Его спутники лежали мертвыми внизу. Его оружие валялось брошенным. Он не думал ни о нем, ни о людях. Он лишился способности думать. В нем осталась лишь неистовая, отчаянная потребность бежать — не столько от того, что преследовало его, сколько от того, что он чувствовал. От своего страха. От своего ужаса. Он понимал, что если не будет бежать достаточно быстро, тот поглотит его.
Он добрался до вершины после бесконечно долгих минут подъема в угасающем свете и в сгущающейся дымке приближающихся сумерек. Он ни разу не остановился, чтобы посмотреть, преследуют ли его, и лишь когда большие руки Спаннера Фрю протянулись ему навстречу, чтобы втянуть на край обрыва, он осознал, какое спокойствие царит вокруг.
В изумлении он посмотрел назад. Позади него никого не было, никаких признаков ящера, никаких свидетельств того, что произошло. Ни движений, ни звуков, ничего. Джунгли поглотили все это и лежали внизу спокойные и безмятежные, как море после шторма.
Спаннер Фрю увидел его лицо, и свет в его глазах померк.
— Что случилось? Где остальные?
Редден Альт Мер смотрел на него, не в состоянии отвечать.
— Мертвы, — выдавил он в конце концов.
Он взглянул на свои руки и увидел, что они трясутся.
Позже, когда все остальные уснули, и он вновь оказался один, он решил разбудить свою сестру и рассказать ей, что он сделал. О том, что ему не удалось ни вернуть кристаллы, ни принести тело Янона Паккабона и что люди, которые отправились с ним в долину, убиты, а он запаниковал и убежал. Это стало бы его первым шагом к восстановлению душевного равновесия, к тому, чтобы найти путь назад из той мрачной пропасти, в которую он сейчас упал. Он понимал, что не сможет жить в мире с самим собой, если не найдет способ примириться с тем, что случилось. Он все расскажет Руэ, от которой у него не было секретов, сестре он доверял все. Он ничего не скроет в своем рассказе, выставив себя в самом неблагоприятном свете. То, что он сделал, было немыслимо. Он должен признаться ей во всем и добиться ее прощения.
Но когда он подошел и встал, глядя на нее, он представил себе, каким будет это признание. Он видел ее лицо, как оно меняется, по мере того как она выслушивает его слова. По ее глазам видно, как исчезает ее гордость за него, доверие к нему, как проступает отвращение к содеянному им. Он видел, как ее глаза темнеют и прячутся, скрывая чувства, которых она никогда прежде не испытывала, как меняется все, что было между ними. Руэ, его младшая сестренка, которая всегда уважала его.
Он не вынесет этого. Альт Мер неподвижно стоял там, в тени, глядя в ее лицо, дожидаясь, пока это мгновение пройдет, а затем ушел.
Вновь оказавшись на палубе, подальше от часового, стоящего на носу судна, вглядывающегося в темную чашу долины, он оперся на мачту и уставился в затуманенное ночное небо. Сквозь разрывы в облаках виднелись серп луны и скопления звезд. Альт Мер наблюдал за тем, как они появлялись и исчезали, думая о своем бесполезном мужестве и двусмысленной решимости.
Через некоторое время он соскользнул в сидячее положение, опираясь спиной о шероховатую древесину, и откинул голову назад. Недвижный, как сама мачта, он дал волю ярости горького самоосуждения. До утра оставались долгие часы, до искупления вины — и того дольше. Он закрыл глаза и погрузился в сон.
ГЛАВА 13
Запертый в недрах флагманского корабля Моргавра, Арен Элессдил благополучно перенес шторм, который обрушил на землю «Ярла Шаннару». Он не был прикован цепью к стене, как Бек, когда тот содержался в плену на «Черном Моклипсе», он мог свободно передвигаться по запертой каюте. Шторм подобрался к ним, когда они летели на север, в глубь полуострова. Буря схватила корабль, будто рука великана, и принялась швырять его из стороны в сторону, и в конце концов, устав от этой игры, бросила его. Притом что единственный иллюминатор каюты был задраен, а дверь — закрыта, Арен не мог ничего видеть за стенами своей тюрьмы, но был способен ощущать ярость разгулявшейся стихии. Он чувствовал, как буря набрасывалась на судно и играла с ним, как с игрушкой, как она грозилась превратить его в груду деревянных щепок и кусков металла. Если бы это случилось, с его бедствиями было бы покончено.
В самые мрачные минуты он думал, что, может быть, это было бы наилучшим выходом из положения.
Его, невольного соучастника Моргавра в поисках ведьмы Ильзе, доставили на борт сам колдун и его мвеллреты, после того как они покинули руины Погребенного Замка, и сразу привели в эту каюту. Снаружи у двери был выставлен часовой, который исчез вскоре после того, как начался шторм, и более не вернулся. Перед его исчезновением принцу принесли немного пищи и воды, и того и другого — совсем понемножку, в количестве, достаточном лишь для того, чтобы он окончательно не потерял силы. Не предпринималось никаких попыток поговорить с ним. По тому, как Моргавр устроил все это, было ясно, что Арена выведут из его камеры только тогда, когда он каким-нибудь образом сможет быть полезным.
Или когда, наконец, придет время избавиться от него. У него не было по этому поводу никаких
