Чудовище поднялось с пола и черной тенью двинулось на Нест.
И тогда Дух вырвался на свободу, прорвав оборону, которую она пыталась выставить. И ничего нельзя было поделать: слишком в большой опасности она оказалась. Огромный волк-призрак пулей пронесся по комнате к твари в углу, его полосатая морда была перекошена от ярости, пасть раскрыта. Нест бросилась за ним, не в силах избежать этого. Какая-то часть ее самой была заперта в нем, и теперь она словно смотрела на мир его глазами. Ее сердце как будто билось в его могучей груди. Она ощущала себя дикой, необузданной, охотником и зверем в одном лице, охваченной мощным инстинктом защищать хозяйку.
Черная тварь контратаковала, и на какое-то мгновение все превратилось в сплошное мелькание зубов, когтей и переплетенных тел, сопровождаемое утробными звуками. Дух сражался неистово, но черная тварь, несмотря на отсутствие формы, была невероятно сильна. Она налетела на Духа, и Нест почувствовала силу удара, как будто нападали на нее саму. Потеряв равновесие, Дух отлетел назад, размахивая в воздухе лапами, яростно рыча.
И сразу вскочил на ноги и бросился в атаку, пригнув голову и ощетинив шерсть на загривке.
Но черная тварь исчезла.
Нест почти мгновенно догадалась, что произошло. Дух кинулся к дверям, оглядываясь в темноте. Внизу, в холле, открылась и закрылась дверь. Дух замер, словно тень, на пороге спальни — огромный и зловещий. Нест почувствовала, как теряет с ним связь.
Потом дверь чулана тихо отворилась, и показался Малыш Джон. Он застыл было на месте, будто зачарованный открывшимся видом. Он переводил взгляд с Нест на Духа и обратно. В них отражались ужас и отчаяние: Нест это явственно могла прочесть. Но еще — отчаянная потребность. Мольба о контакте. Нест остолбенела. Цыганский морф наконец-то прервал молчание. Она была ошеломлена глубиной его беззвучного крика о помощи. Она была просто в ужасе.
Но отреагировала инстинктивно, позвав Духа и заставив его вернуться внутрь. Волк-призрак быстро подошел, подчиняясь безмолвному приказу, зная, чего от него ждут, но в то же время демонстрируя некоторую неохоту, причину которой Нест даже не подумала определить.
И тут Малыш Джон проявил ловкость. Он молнией кинулся к ней через всю комнату — только пятки замелькали, достигнув ее спустя мгновение после того, как Дух исчез внутри. Бросился к ней — этот странный, загадочный мальчик, которого так трудно было понять — обвил руками, словно теперь Нест стала для него главной ценностью на свете.
В наступившей тишине, стоя посреди спальни и прижимая к груди Малыша Джона, она пыталась успокоить его, уверяя, что сделает для него все, стоит ему только захотеть, и вдруг услышала, как он тихонько плачет.
— Мама, — тоненьким детским голоском произнес он. — Мама.
Глава 21
На следующее утро Нест проснулась в шесть часов, оделась и собралась идти. Прошла по дороге по темноте и холоду до телефонной будки на круглосуточной бензозаправочной станции на шоссе Линкольна и потратила целых двадцать минут, вызывая на дом мастеров из телефонной и электрической компаний, ибо ремонт предстоял незапланированный. Прожив всю жизнь в Хоупуэлле, она знала, куда звонить в таких случаях. Нельзя сказать, чтобы ей легко удалось заставить людей, с которыми она была знакома, изменить привычный распорядок, да еще накануне Рождества, но, в конце концов, она добилась своего.
Еще ночью, перед тем как лечь спать, Нест оценила степень разрушений, произошедших у нее дома. Телефонная линия была обрезана у самого входа, так что она-то как раз проблемы не представляла. Но распределительный щит был вырван из стены, и она не представляла, как его вставят обратно.
Она прихватила домой коробку пончиков и пластиковые чашечки с горячим шоколадом и кофе, надеясь, что они помогут продержаться какое-то время. Снег прекратил падать, ветер тоже утих, мир вокруг дышал тишиной и покоем. Дети спали, измученные физически и эмоционально вчерашними событиями. Немалых трудов стоило уложить их, особенно Малыша Джона, который так и вился вокруг нее. Если раньше он держался на расстоянии, постоянно уходя в собственный мир, недоступный Нест, то теперь привязался к ней столь сильно, что, казалось, любое разделение разобьет ему сердце. Она едва сумела добиться, чтобы он отпустил ее, когда вышла встречать Джона Росса, который вошел в дом часа через полтора после побоища с тварью и обнаружил цыганского морфа, повисшего на шее у Нест.
Ей были по душе изменения, случившиеся с Малышом Джоном, но они также и озадачивали. Он дважды назвал ее мамой, но с тех пор не произнес ни слова. И казался разочарованным ее непониманием того, чего ему хотелось. Она держала его на руках, ласково разговаривала, обещала, что все будет в порядке, мол, она здесь и любит его, но это не помогало. Чего-то ему все равно не хватало, а чего — Нест никак не могла взять в толк.
— Это как-то связано с Духом, — сообщила она Россу.
Они вместе сидели в гостиной на диване, дети наконец угомонились и уснули, и в доме снова установилось ощущение безопасности. Было холодно и становилось все холоднее: ведь отопление не работало, поэтому Нест уложила детей в спальные мешки перед камином и растопила камин пожарче.
И теперь они говорили шепотом, чтобы не разбудить малышей.
— Когда он увидел меня рядом с Духом, его глаза загорелись таким возбуждением и надеждой. Но, когда Дух снова оказался внутри меня, он был ужасно разочарован.
— Может быть, он испугался того, что увидел, — Росс смотрел на спящего мальчика, нахмурив брови. — Может, он просто не понял.
Нест помотала головой.
— Он же магическое создание. И все прекрасно понял. Нет, тут что-то другое. Именно Дух привел его в такое возбуждение. Почему бы и нет? Дух ведь все время здесь.
— Но цыганский морф ничего от тебя до сих пор не хотел, — возразил Росс.
— Верно.
— Может быть, тебя просили сделать выбор.
— Между двумя видами магии? Или двумя жизнями? Какой выбор?
— Я не знаю. Просто размышляю вслух. Может, оставить один вид магии ради другой? — спросил Росс.
Нест снова подумала об этом, когда шла домой с заправочной станции. Очевидно, морф не может найти способ сообщить ей, чего хочет. Малыш Джон — всего лишь ребенок, но в то же время — не обычный ребенок, он больше напоминает, например, Пиноккио, деревянного, на шарнирах, — только Малыш Джон создан из магической пыли. Положим, он хотел, чтобы она выбрала его вместо Духа. Но как бы она это сделала? Да, это правда — она давно задумывалась, как освободиться от волка-призрака, магического наследия отца-демона. Ей не хотелось, чтобы такая магия жила внутри нее. Ее так трудно удерживать под контролем. Вот прошлой ночью это не удалось, и волк вырвался наружу, не выдержав присутствия демона. Нест знала: ей не будет покоя, пока Дух остается внутри ее тела. Но выбирать не приходилось.
Начали работать снегоуборочные машины, очищая территорию Вудлауна и прилегающих к нему улиц.
Металлические ковши скребли по асфальту, издавая резкие скрипучие звуки. Фонари и прожектора у входных дверей горели довольно ярко, но вообще на улице все еще было темно. День зимнего солнцестояния был совсем недавно, и короткие дни будут тянуться еще весь январь. Так что до восьми часов не рассветет, а к четырем уже снова потемнеет. Хорошо еще, если солнце вообще выглянет. Не очень-то здесь комфортно. Опустив голову, задумавшись, Нест продолжала путь.
Росс уже проснулся и ждал ее возвращения, стоя на кухне и глядя в окно. Дети все еще спали. Она дала ему кофе и пончик, взяла себе тоже, и они уселись за кухонный стол.
— Я не спал почти всю ночь, — сообщил Джон, при этом лицо его было спокойным, глаза смотрели внимательно. — Не мог уснуть.
Она кивнула.
