- Я?! К этой простушке!?
Мы, наверное, препирались бы еще долго, но Базиль поднял палец, и наступила тишина.
- Теперь мне понятен смысл названия 'Серноводск', - изрек арбитр. - Оказывается, здесь водятся серны.
Тина надула губки, Кискис же сразу переменил позицию и стал говорить, что Фигнеры вообще-то довольно славные и 'солдафону' сулят большой взлет, причем в самом скором времени.
- Это вопрос почти решенный, - с важным видом подтвердил Лебеда. - Ждем только прибытия военного министра. - Он сверкнул на меня своими блестящими глазками. - А вас, мсье Мангаров, можно поздравить. Как мадемуазель Фигнер на вас смотрела! Барышня презавидная, папаша опять же... Браво! Никитин ваш тоже презабавный.
Стольников обронил:
- Да, Грегуар, ты сильно переменился. Был, уж извини, цыпленок цыпленком, а стал прямо Печорин. Интересные личности к тебе сами тянутся. Что Кавказ с людьми делает!
Я был на седьмом небе и боялся только, что покраснею от удовольствия.
Кискис объявил:
- Всё, больше он не Шотландец. Так и буду его звать: 'наш Печорин'. Или 'наш Байрон'. Выбирай!
Тут - пришлось кстати - я получил возможность ввернуть слышанное от Олега Львовича:
- Только не Байрон! Что Байрон? Плешивый толстяк с маслеными глазами.
- Как-как? - переспросил Базиль. - Нет, ты решительно стал оригинален.
- Выпьем за нашего Печорина! - провозгласил Граф Нулин. Он уже не казался мне таким противным, как вначале.
- Так вы находите Никитина интересным? - спросил его я.
- Только в том смысле, что он адски смешон. Я слыхал про него. Человек из очень хорошей семьи, с состоянием, был принят в самых лучших домах. И что же? Потерял всё из-за собственной дурости!
Стольников возразил ему:
- Время тогда было смешное, поэтому, наверное, Никитин смешным не казался. Но сегодня он выглядит нелепо. Так нелепа большая морская рыба, по ошибке заплывшая в реку. Время - оно ведь как вода. Течет, меняется. А Никитин не понял, что вода перестала быть соленой. Раздувает жабры, топорщит плавники. Он - ходячий анахронизм. Экспонат из кунсткамеры.
Вердикт был сформулирован и провозглашен. Об Олеге Львовиче говорить перестали.
Мы ели и пили чуть не до рассвета. Я демонстрировал 'блестящим' свою меткость в пистолетной стрельбе, Граф Нулин и Тина представляли пикантную сценку 'Влюбленный евнух', Кискис пел серенаду перед запертой спальней своей черкешенки.
В четвертом часу Стольников, зевнув, сказал, что становится скучновато, и 'персидский вечер' закончился.
Я шел к себе в 'Парадиз', пошатываясь. Сердце мое, что называется, пело, грудь горделиво раздувалась, в ушах стоял звон от вина, криков и пальбы.
Глава 7. Эволюция чувства. На пикнике. Я негоден в любовники. Дары волшебницы. Беседа на отвлеченные темы
Мне теперь грустно и смешно вспоминать траекторию, по которой двигались пылкие чувства молодого человека сороковых годов, - я ведь был совершенно заурядным, как теперь говорят, среднестатистическим продуктом своей среды и эпохи. В ту майскую ночь я не мог уснуть, что нормально для влюбленного. Но первое, что начало волновать мое воображение, - это выгоды, которые мне сулила взаимность предмета обожания. Мне представлялось, каким блестящим поворотом для моей карьеры окажется эта партия. Прикидывал я, увы, и то, какое можно получить приданое. Фигнер был не из вояк, выслужившихся своей саблей, а хорошего старого рода и, по всем приметам, богат. Но постепенно молодая кровь разогналась, ее ток вымыл практические соображения прочь из сердца и мозга; я перестал думать о звездочках на эполетах, о мраморных дворцах - мне грезились объятья, лобзания и прочее, отчего перехватывало дыхание и темнело в глазах.
Наутро, едва позволили приличия, я был у Даши. Генерал уже отбыл в штаб, и она приняла меня запросто. Начался разговор с того, что она долго расспрашивала об Олеге Львовиче и его круге общения. Потом я стал звать ее на пикник (вчера Базиль постановил устроить поездку к Хрустальному водопаду). Сначала Дарья Александровна живо согласилась, но, узнав, что это затея 'блестящих', передумала.
- Эта публика мне неинтересна и даже неприятна, - сказала она. - Другое дело, если вы соберетесь куда-нибудь с Никитиным и его друзьями. Тогда прошу меня не забывать.
- Они уехали в горы. Если желаете, можно навестить их завтра вечером.
- Охотно!
Я сказал, что раз она не едет на пикник, то и я остаюсь, но Даша не захотела слушать. Сколько я ни уверял, что это с моей стороны никакая не жертва, она осталась непреклонной - вынудила меня пообещать, что я отправлюсь веселиться со своими 'старыми друзьями'.
'Она заботится обо мне, хочет, чтобы мне было хорошо, - думал я, расставшись с нею. - Это первый шаг разгорающейся любви!'
В недалекое путешествие к живописному водопаду на горной речке Подкумок отправилась целая кавалькада. К нашей компании присоединилось два десятка кавалеров и дам лучшего серноводского общества. Кискис с Тиной тщательно отобрали участников пикника, и никто не подумал отказаться, несмотря на спонтанность предприятия.
Стольников, с небрежным изяществом сидя в седле прекрасного имеретинского иноходца, ехал впереди всей вереницы, словно Наполеон во главе своей гвардии. Сходство с Бонапартом усугублялось еще и тем, что одет он был с подчеркнутой неприметностью (как мне вспоминается, во что-то серое), а все остальные вырядились кто во что горазд.
Я тоже, на правах ветерана горной войны, держался впереди, с преувеличенной зоркостью озирая окрестные холмы. Поводий я, щеголяя посадкой, не трогал; одна моя рука лежала на рукоятке пистолета, другая - на эфесе золотой сабли. Последний раз 'хищники' совершали набег в эти места лет десять назад, но приезжий beau mond этого не знал, и я с удовольствием ловил на себе почтительные взгляды.
- Сколько павлинов с павлинихами в эту дыру понаехало, - с усмешкой сказал мне Базиль. - Воистину лучший способ разрекламировать новый курорт - ougrokhatтам какого-нибудь романтического поэта.
- И еще чтобы туда наведался ты со своим антуражем, - в тон ему ответил я, радуясь, что так ловко совмещаю комплимент с иронией. - Это вроде штампа цензуры: 'Дозволено к модному употреблению'. После вас, 'брийянтов', сюда хлынет весь Питер, за ним Москва, а потом и провинция.
Он рассмеялся, одобрительно мне подмигнул.
Пикник описывать я не буду, он не представлял собою ничего особенного и мог бы происходить где- нибудь в окрестностях Павловска - если б, конечно, не окружение дикой и прекрасной природы. Она, однако, мало кого в этом обществе занимала. Дамы, конечно, восхищались грозным шумом падающей воды, бурливостью разлившегося Подкумка, зазубренной остротою скал и парящими в небе орлами, а кавалеры вторили своим спутницам, но куда больше каждого интересовало, какое он производит впечатление на окружающих, - я же говорю, пикник был самый обыкновенный, каковы они и сейчас.
Единственное, что с тех пор все-таки переменилось, это представления о гигиене. С укоренением водопровода представления о чистоте совершили революционный скачок. Когда я вспоминаю балы и прочие многолюдные празднества времен моей молодости, в обонятельной памяти (она безусловно существует) сразу воскресает специфический запах пота и немытого тела, заглушаемый духами и кельнской водой - эти ароматические жидкости оба пола выливали на себя чуть не склянками. У самой очаровательной барышни могло нежантильно попахивать изо рта, и ухажерам не приходило в голову тем отвращаться - мы все тогда были снисходительны к физиологической прозе и не удостаивали ее замечать, если только неопрятность не достигала вопиющих пределов.
