расщелины между ними, упираясь спиной в противоположную стену и помогая себе руками – хотя правая рука болела неимоверно, – мало-помалу начал подниматься наверх. Трудная это была работа, Боб, и странно, что человек, убеждавший себя и других в том, что он устал от жизни, тратит невероятные усилия на то, чтобы спасти эту самую жизнь. По-видимому, я выбирался не меньше получаса, хотя, как ты понимаешь, в такие минуты каждое мгновение кажется вечностью. Наконец я вылез на поверхность. Уйти незамеченным было невозможно, и я решил спрятаться в кустарнике до наступления темноты. Тот, кто нашел меня там, рассказал тебе, что случилось потом.
– Да, Джордж, он мне все рассказал.
В Австралию Джордж не вернулся. Он взошел на борт корабля «Виктория-Регия», но потом передумал, обменял билет и перешел на другое судно той же компании, направлявшееся в Нью-Йорк. В Нью-Йорке Джордж оставался до тех пор, пока в состоянии был вынести добровольное изгнание и одиночество, отторгшее от него всех, кого он помнил и любил.
– Джонатан встретил меня очень дружелюбно, Боб, – сказал он, заканчивая твой рассказ. – У меня хватило средств, чтобы устроиться на чужбине совсем недурно, тем более что, как ты знаешь, человек я неприхотливый. Я даже начал подумывать о том, как бы приумножить капитал, и чуть было не отправился на калифорнийские золотые прииски, но, взглянув на себя со стороны, почувствовал суетность и никчемность своего существования. Там у меня было множество друзей, Боб. Их могло бы стать еще больше, но зачем они мне? Прошлое болело во мне, словно пуля, которую так и не вынули из тела. Что общего было у меня с теми, кто ничего не знал о моей боли? Я тосковал по твоему крепкому рукопожатию, Боб. Твоя дружеская рука вывела меня из самого мрачного лабиринта моей жизни.
42
КАЖДОМУ СВОЕ
Прошло два года. Роберт Одли поселился между Теддингтон-Локс и Хэмптон-Бридж в прекрасном доме с видом на реку. Там, среди лилий и камыша, можно частенько видеть восьмилетнего мальчугана, играющего с годовалым младенцем. Мальчик берет малыша на руки и, шутки ради, осторожно наклоняет его над водой, и младенчик, глядя на ее спокойную поверхность, с удивлением обнаруживает там свое отражение.
Роберт Одли пользуется широкой популярностью в узком семейном кругу. Когда он устраивает показательный процесс «Хоббс против Ноббса», родные и близкие, выступающие в роли высоких судей, покатываются со смеху, высказывая величайшую небрежность по отношению к своим обязанностям.
Мастер Джордж Толбойз-младший, упомянутый выше, пока еще не мечтает об Итоне и с удовольствием ловит головастиков, устраивая в ивовых зарослях собственную академию. Он часто приходит в дом отца, проживающего со своей сестрой и ее мужем. Мальчик души не чает в дяде Роберте, тете Кларе и прехорошеньком младенчике, который только-только начал ходить по лужайке, сбегающей к воде. На реке построен большой эллинг и причал, где Роберт и Джордж швартуют свои изящные лодки.
Сюда, в дом близ Теддингтона, приходят красивая жизнерадостная девушка и ее отец, седобородый джентльмен, мужественно, как и подобает христианину, перенесший все тяготы жизни, выпавшие на его долю.
Более года минуло с того дня, когда на имя Роберта Одли пришло письмо, окаймленное черной полосой. В письме сообщалось о том, что в далеком бельгийском городке Вильбрюмьер тихо скончалась некая мадам Тейлор. Она умерла после продолжительной болезни, именуемой, согласно диагнозу господина Валя, «общий упадок сил».
Летом 1861 года в дом явился еще один гость, искренний и благородный молодой человек. Он качает младенца, играет с Джорджи, а когда отправляется на реку, любо-дорого смотреть, с каким мужественным изяществом он налегает на весла. Лодки никогда не стоят без дела, когда в Теддингтон приезжает сэр Гарри Тауэре.
Рядом с эллингом построен просторный павильон, где джентльмены курят летними вечерами, пока Клара и Алисия не позовут их на лужайку пить чай и есть клубнику со сливками.
Одли-Корт заперт. Старая строгая экономка безраздельно правит в печальном особняке, где когда-то раздавался серебристый смех миледи. Портрет миледи, написанный художником-прерафаэлитом, занавешен. Густая пыль покрывает картины Воувермана, Пуссена, Кейпа и Тинторетто. Дом часто показывают любопытствующей публике – баронет об этом не знает, – и люди, восхищаясь апартаментами миледи, задают множество вопросов, интересуясь золотоволосой красавицей, скончавшейся за границей.
Сэр Майкл не торопится с возвращением в родовое гнездо. Он останется в Лондоне до тех пор, пока Алисия не станет леди Тауэре, а затем переедет в дом, который недавно купил в Хартфордшире по- соседству с владениями зятя.
Джордж Толбойз вполне счастлив с такой сестрой, как Клара, и таким испытанным другом, как Роберт, но не следует забывать, что он молод, и быть может, недалек день, когда в его жизнь войдет та, которая утешит его и заставит забыть о прошлом.
Пенковые трубки и французские романы Роберт Одли раздарил адвокатской холостой братии. Миссис Мэлони присматривает за его геранью и канарейками, и он ежеквартально выплачивает ей небольшое жалованье.
Надеюсь, никто не станет возражать по поводу того, что всех этих добрых людей, участников моей истории, я привела к счастливому концу. Мой жизненный опыт невелик, но многообразен[1], и я смело могу подписаться под словами Давида – могущественного царя и великого философа, утверждавшего, что ни в юности, ни в зрелости он «не видал праведника оставленным, и потомков его – просящими хлеба».
Примечания
1
Когда М.Э. Брэддон писала эти строки, ей было 26 лет. К этому времени, когда роман «Тайна леди Одли» вышел в свет, она уже несколько лет проработала актрисой провинциального театра и гувернанткой в аристократических семействах. В 1860 году она встретила издателя Джона Максвелла (1824–1895) и, несмотря на то, что с 1862 по 1868 год родила ему пятерых детей, замуж за него смогла выйти только в 1874 году, когда умерла его первая жена, скончавшаяся в доме для умалишенных. «Многообразный» жизненный опыт Мэри Элизабет Брэддон был достаточно горек: ее сценическая деятельность и брак, не узаконенный официальными узами, много лет служили поводом для злых пересудов в «добропорядочном» обществе.
Следует добавить, что М.Э. Брэддон была необычайно трудолюбивым и жизнестойким человеком. Она написала около восьмидесяти романов, была редактором ряда журналов, содержала на свои заработки мать и собственное многочисленное семейство (от первого брака у мужа писательницы было пятеро детей, а из тех, что родились у М.Э. Брэддон и Д. Максвелла, в живых осталось четверо). Мэри Элизабет Брэддон вырастила и воспитала девятерых, став для всех и каждого заботливой и нежной матерью.
