Миранда откинулась в кресле.
– Так, у нас на все про все три дня.
– Два с половиной, – поправил Уэйн.
– Значит, ты не хочешь сообщать Виктории? Послушай, Уэйн, она ведь, скорей всего, простит тебя. По-моему, она тебя любит.
– Именно поэтому я и не могу ей сказать. Потому что она меня любит, понимает. Потому что я не достоин такой замечательной женщины, как она. Потому что я не хочу больше причинять ей боль. Потому что я трус. Поэтому я никогда не посмею ей признаться. – Уэйн начал всхлипывать.
Как ни странно, Миранду не растрогал его надрывный театральный монолог.
– Уэйн, возьми себя в руки. Нам нужно выработать план действий.
Лэмберт кивнул и вышел из кабинета. Едва он исчез из виду, Миранда стремглав бросилась к компьютеру.
– Ну и ну, – прошептала девушка, сверив данные принтера– модель и фирму– с результатами экспертизы.
Услышав, что в мужском туалете заработал сливной бачок, она быстро включила компьютер и начала искать файлы с записками шантажиста. Ей попадались только счета, данные о работниках клуба, графики работ, планы рекламной деятельности, и через пять минут Миранда пришла к выводу, что ее поиски тщетны. Из туалета донесся шум воды, льющейся из крана в раковину. Девушка открыла файл со сведениями о сотрудниках клуба, переписала адрес Коула и выключила компьютер за секунду до возвращения Лэмберта. У того было красное, опухшее и немного влажное лицо.
– Что ты там делаешь?
– Нужно было позвонить кое-кому.
– А разве у тебя нет мобильного телефона? – Уэйн нервно взглянул на свой стол.
– Есть, но в батарейках кончается заряд, а мне бы не хотелось остаться без телефона на улице, – солгала Миранда. – Ты ведь не против?
– Да нет. – Лэмберт, проникнутый жалостью к себе, позабыл про свою подозрительность. – Что же нам делать?
– Так, Уэйн, – как можно тверже и решительнее заговорила Миранда, – я намереваюсь продолжить поиски шантажиста, а ты должен решить, как поступить в таком случае, если я его не найду вовремя.
– Хорошо. – К удивлению Миранды, Лэмберт безоговорочно согласился с ее распоряжением. – А ты хоть вообще напала на след?
– У меня есть парочка убедительных нитей, но тебе я пока не хочу ничего открывать, потому что ты, общаясь с людьми, которых я подозреваю в причастности к шантажу, можешь случайно проболтаться. А это опасно и к тому же может спугнуть хищника; он просто уберется в свою берлогу, и все, – быстро объяснила Миранда.
– В берлогу? Мы что, имеем дело с медведями, черт бы их побрал?
– Вымогатель на время ляжет на дно. Не исключено, что он откажется от своих намерений, но скорее – дождется, пока ты окончательно успокоишься, и обрушится на тебя с новой силой.
Уэйн задумчиво схватил карандаш и концом, на котором был ластик, стал ковыряться в ухе. Миранду едва не стошнило.
– Нет, – наконец произнес он, – я не смогу так жить, зная, что за мной постоянно кто-то следит. Делай, как считаешь нужным.
Миранда вздохнула.
– Если ты действительно так решил, тогда исполни одну мою просьбу. Перестань спать с Сейбл. Это очень усложняет расследование.
– Ладно. Хорошо, – неуверенно протянул Уэйн. – Я подожду до субботы.
Миранда с отвращением взглянула на него, покачала головой и встала.
– Я свяжусь с тобой позже!
– Придешь сегодня на выступление?
– Пока не знаю.
Выйдя на улицу, девушка задержалась на ступеньках, глубоко вдыхая свежий воздух, чтобы очиститься от омерзительного смрада пота и виски. Когда желудок успокоился, она сбежала вниз и кратчайшим путем направилась на центральную улицу. Ощущая знакомую тяжесть пистолета в сумочке, Миранда решила навестить Коула.
Он жил неподалеку от набережной Пасео-дель-Рио в небольшом многоэтажном доме, примыкающем к историческому зданию театра «Маджестик». Поднимаясь по лестнице к квартире Коула, Миранда замедлила шаг, спрашивая себя, зачем она идет к нему. Что за вопрос? Она ищет шантажиста. Она скажет Коулу, что пришла поблагодарить его за сумочку, и это даст ей возможность побывать у него дома. Миранда убеждала себя, что ее приход застанет Коула врасплох и он не успеет спрятать видеокамеру, штатив и объектив с переменным фокусным расстоянием. Он наверняка держит орудия шантажа в шкафу или под кроватью. Господи, ну почему ей лезут в голову мысли о его кровати? Она не смеет даже смотреть в сторону его кровати. А ей так хочется оказаться в ней… Миранда ухватилась за перила и перевела дух. Сердце бешено колотилось, легким не хватало воздуха. Девушка усилием воли взяла себя в руки и, преодолев оставшиеся ступеньки, шагнула в коридор, где находились квартиры. Тут она опять помедлила. Как ей держаться, когда он откроет дверь? Принять виноватый вид? Смотреть на него с благодарностью? Настороженно? Со страстью? С обольстительной нежностью?
– Стоп, – громко сказала Миранда. Хотя бы никто из жильцов ее не услышал. Глянув на свою тяжело вздымающуюся грудь, она вспомнила его руки на своем теле, вспомнила, как он прижимался к ней. Желание опять вытесняло здравый смысл. Неужели ее разум и тело – это две разные субстанции? Ангел и дьявол. Только вот кто есть кто?
Она стоит у его двери и думает только о плотских усладах. Может, Коул как раз этого и добивается. Природа случайно наделила их схожим эмоциональным складом. Это и позволило развиться взаимному физическому влечению, которое Коул, возможно, решил использовать с выгодой для себя – чтобы рассеять ее внимание, сбить с толку. Если это так, он достиг своей цели.
Миранда глубоко вздохнула. Она должна думать только о своем расследовании. Поприветствует Коула по-деловому – это единственно достойная и соответствующая ее положению манера держаться. Девушка постучала в дверь, но тут ей пришло в голову, что холодность, пожалуй, не поможет ей проникнуть в его святая святых. А она ведь намеревается обследовать дом Коула, который служит ему крепостью и убежищем.
Миранда решила придать своему лицу дружелюбное выражение. Нужно чуть-чуть улыбнуться. Поприветствовать его тепло, как добрая знакомая. Нет, неверное слово. Не тепло– благожелательно. Да, она будет держаться с подкупающей любезностью. Девушка чуть раздвинула плотно сжатые губы в подобие улыбки, поправила на плече ремешок сумки и, придерживая ее перед собой, стала ждать.
Спустя несколько секунд Коул, в ответ на ее быстрый и решительный стук, отворил не запертую на замок дверь, и маска благожелательной любезности, которую она так старательно прилаживала к своим чертам, на мгновение слетела с ее лица. Увидев его спутанные со сна волосы, темные круги под утомленными глазами, которые казались даже более серыми, чем радужная оболочка, соблазнительно жесткую щетину на подбородке, колечки каштановых волос, покрывающих грудь, Миранда ощутила в душе взрыв совершенно неконтролируемых чувств, пламенной волной захлестнувших все ее существо на короткий миг, который длился, наверно, целую вечность. И даже подавив в себе порыв бросить сумку и провести рукой по его изможденному лицу, она не могла отвести взгляда от сужающейся полоски волос, исчезающей в наспех натянутых серых тренировочных штанах с развязанными тесемками, от очертаний его стройных мускулистых бедер, от голых лодыжек и длинных, удивительно красивых ступней.
– Уходи. – Миранда резко вскинула голову при звуке его скрипучего шероховатого голоса.
Коул стал закрывать перед девушкой дверь. За одну минуту он прочел в ее глазах столько разноречивых чувств– страсть, надежду, тоску, недоверие, ожидание, опасение, – что уже думал, будто у него начались галлюцинации. А может быть, он видел только страх? Прошлым вечером он ощущал и ее страсть, и ее страх, и все утро гадал, какую игру она ведет с ним. Потом решил, что сам играть не может. Для него это непозволительная роскошь.
Миранда отняла руки от сумки и, придержав закрывающуюся перед ее носом дверь, вошла в квартиру.
– Коул, мне нужно поговорить с тобой.
Может быть, его взволновал ее голос, искренний и нерешительный. Может быть, потому что она сказала «нужно», а не «хочу» или «должна». Может быть, потому что у нее был усталый вид, свидетельствовавший о том, что она спала еще меньше, чем он. Может быть, потому что непокорные пряди ее роскошных волос, выбившись из пучка на затылке, завитками пушились у лица. Может быть, потому что он не мог противиться ей. По одной из этих причин или по нескольким, а может, и вообще без причин он, вопреки принятому решению, на которое была потрачена целая ночь, уступил ей. Пропустив девушку в квартиру, Коул прислонился спиной к закрытой двери. Миранда стояла в шаге от него. Их взгляды встретились. Коул вдыхал ее запах – естественный запах чистых волос и кожи, не подслащенный ароматом духов. Они вели безмолвный разговор, который он понимал где-то на подсознательном уровне. Им начинала овладевать страсть. Она заглушала все сомнения. Коул, сообразив, что через несколько секунд тренировочные штаны уже не смогут скрыть испытываемых им ощущений, оторвал взгляд от лица девушки и прошел к столику с кофейником. Миранда, ошеломленная, потрясенная мощной энергетикой его пронизывающего взгляда, несколько секунд стояла неподвижно, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение. Коул что-то сказал ей с другого конца комнаты, но она не расслышала. Неожиданно нетерпеливые нотки, прозвучавшие в его повторном вопросе, вывели ее из столбняка.
– Хочешь кофе? – Миранда повернулась к Коулу.
В глазах его теперь сквозила только настороженность. Девушка мгновенно упрятала свои чувства под бесстрастной маской.
– Да, спасибо.
– С молоком, с сахаром? – Коул надеялся разговором на нейтральные обыденные темы удержаться от Миранды на почтительном расстоянии.
– Со сливками, только немного.
Коул поставил на низкий столик дымящиеся чашки и кивком пригласил Миранду на диван, обитый зеленой тканью под замшу. Увидев, что она проигнорировала его жест, сам присел на краешек дивана и, упершись локтями в колени, стал греть ладони о горячую кофейную чашку.
– Ты собираешься вести допрос стоя?
