Зрительные образы, поступавшие в рассудок Найла напрямую из сознания Джинджер, оказались яркими, четкими, но… совершенно безжизненными!
В четких геометрических формах фигур и линий не ощущалось мягкости.
Картины эти выглядели очень детализированными и контрастными. Только все предметы в ее восприятии точно освещались неестественными, мертвенными лучами, источник которых Найл не мог даже определить. Словно подсветка включалась уже где-то в глубине мозга, на стадии анализа поступающих визуальных образов.
Контакт продолжался совсем недолго, всего несколько секунд, но заставил его поежиться, и даже по спине от увиденного пробежал какой-то неприятный холодок.
С большим облегчением Найл выскользнул из прозрачного «пузыря», и в душе его шевельнулось чувство жалости по отношению к ней.
Он бы недолго выдержал, если бы так ужасно воспринимал окружающий мир…
Девушка тоже почувствовала что-то неладное, потому что вскинула голову и встревоженно огляделась по сторонам, словно пытаясь обнаружить источник беспокойства.
Пришлось Найлу поскорее посылать в сознание Джинджер еще один успокаивающий импульс, позволивший ей облегченно вздохнуть и снова наброситься на еду.
– Я не сразу обнаружила, что электронный индентификатор личности мне засунули прямо в глаза, – вздохнула она, с энтузиазмом прожевав кусок отвратительной на вкус клонированной свинины. Чуть с ума не сошла… Тогда я в первый раз так обдолбилась «ангельской пылью», что чуть не потерялась. Некоторые так улетают от порошка, что не могут потом вернуться в собственное тело… Чего ты не ешь ничего? Давай, подкрепляйся! Сейчас Каннибал проснется и в момент ничего не останется. Он не только всю жратву на столе смолотит, но и от нас с тобой по куску откромсает, если брюхо не набьет… журналист сказал же, что он жрет только человечину…
Джинджер с удовольствием похихикала и опять предложила сосиску:
– Ну, бери, бери!
– Да, да… спасибо… – уклончиво отозвался он. Мне пока что-то не хочется…
Если бы Найл не захватил с собой пищевые таблетки, мгновенно утоляющие голод, то оказался бы в трудном положении. Синтетическая пища, мягко говоря, не вызывала у него никакого восторга и даже наоборот, провоцировала серьезные опасения за состояние желудка.
Стоит ли того прогресс и развитие технологий, думал он, чтобы люди отошли от естественной природы и начали питаться искусственной снедью?
Конечно, что спорить, этот синтезированный рацион был идеально сбалансирован, насыщен жизненно важными элементами, давал энергию и исключал возможность появления избыточного веса.
Но Найл был уверен, что любой нормальный человек, поставленный в ситуацию выбора, однозначно отказался бы от такой еды.
Вместо хитроумно клонированной, генетически подготовленной сосиски, любой с удовольствием съел бы кусок «вредной», жирной, но восхитительно поджаренной корейки с чесноком.
Но Джинджер оставалась вполне довольна. Ела она немного, но с аппетитом, и Найл в глубине души удивлялся, как такая гнусная пища может вызывать у человека прилив непосредственного, почти детского восторга.
Украдкой он рассматривал неизменные черные очки на лице Джинджер и вспоминал, что когда увидел ее утром на крыше, то ему почему-то сразу, в первое же мгновение показалось, что у нее нет глаз. Тогда ему почудилось, что вместо глаз на ее прозрачно-бледном лице темнеют два пятна, две поблескивающие дыры овальной формы, чем-то напомнивших пустые глазницы черепа. Не было видно ни самих зрачков, ни белков, ни ресниц, и Найл даже вздрогнул от неожиданности, а потом решил, что это обыкновенные солнцезащитные очки. Но потом оказалось, что самое первое впечатление было верным.
Интуиция и в этот раз не подвела его…
Разобравшись со своей порцией, Джинджер снова изумила его. Она вытащила из просторного кармана галабийи красно-белую коробочку, откинула крышку, и Найл увидел, что внутри там вставлены продолговатые цилиндры, обтянутые белой бумагой.
Она вытащила одну такую трубочку, размяла пальцами с еле слышным шорохом, зажала зубами и щелкнула кнопкой продолговатого металлического прямоугольника.
Длинный и узкий язычок пламени вырвался из отливающего стальным блеском колечка, Джинджер поднесла к нему зажатый в зубах узкий тонкий цилиндр, глубоко вдохнула и на конце этой палочки вспыхнул небольшой огонек.
Клубы белого дыма повалили из ее раскрытого рта, и она иногда с явным удовольствием выпускала тонкие струйки, сложив губы «трубочкой».
В воздухе повис необычный, сразу понравившийся Найлу аромат, немного напоминающий запах древесного дыма.
– Чего ты так уставился? Нюхаешь, как в первый раз… – хрипло хохотнула она, заметив его интерес. Сейчас ты заявишь, что никогда не видел сигарет. Дескать, прилетел из будущего и там у вас нет курева… передай мне, кстати, пепельницу, а то никак не дотянуться.
– Действительно, я попал сюда из будущего и там нет вот этого, «сигарет», как ты говоришь, – спокойно подтвердил Найл, протягивая руку к глиняной пепельнице с толстыми краями, которую он поначалу принял за небольшое блюдце для меда.
– И что, там никто не курит? – хмыкнула Джинджер, постукивая сигаретой по краю пепельницы (тарелочки для меда) и стряхивая столбик серого пепла, истлевший кончик своего белого цилиндра. Ни сигарет, ни трубок, ни сигар?
– Никто не курит. Ни сигарет, ни трубок, ни сигар.
– Невозможно! – она снова залилась смехом. Рассказывай кому-нибудь другому. Во все можно поверить, но чтобы никто не курил… Брехня!
– Почему?
– Такого никогда не допустят табачные монополии. Они же зарабатывают кучу монет! Если все в один бросят курить, то кто же будет покупать «Мальборо» и «Кэмел»? Кому будут продавать свой табак виргинские плантаторы? Ты не представляешь, какие деньги зашибают эти на нас долбаные крокодилы, живущие в чистом уютном городке под названием Уинстон-Сэйлем? Представляешь, сколько наших кровных монет превращаются в голый дым за один только день…
– А зачем ты втягиваешь в себя этот дым? Зачем ты куришь? – полюбопытствовал Найл. – Это как-то связано с вашей религией? Я знаю, что раньше в храмах возжигали разные курения, чтобы божества прониклись милостью к людям… Или курение это что-то вроде еды? Может, табачный дым подпитывает организм? Дает какие-то витамины?
– Никотин! Вот главный витамин! – хохотнула Джинджер, затушив окурок в пепельнице и снова открыв красно-белую коробочку.
Щелкнув металлической кнопкой, она еще раз подпалила кончик сигареты и издевательски заметила:
– Дружище, так ты, наверное, из Турции прискакал? – Почему именно из Турции?
– удивился Найл. – Неужели я как-то похож на турка?
Компьютерный мозг Белой башни достаточно долго водил его по самых глухим закоулкам человеческой истории, чтобы он мог свободно ориентироваться в особенностях внешности разных человеческих рас.
Найл прекрасно знал, что африканцы, скажем, отличаются жесткими кудрявыми смоляными волосами и необычно темным, почти черным цветом кожи. Населявшие восточную часть земли китайцы, японцы и корейцы были узкоглазы и желтолицы.
А воинственное племя турецких мужчин, как ему было известно еще в Белой башне, отличалось смуглой кожей, прямыми черными волосами и густыми усами. Поэтому Найл искренне считал, что никак не напоминает по внешности турка, размахивающего кривым, остро отточенным ятаганом.
– Только в Турции всегда оголтело боролись с куревом, – пояснила она. Был у них когда-то один султан… Кажется Мурад Четвертый, а может, и Абдулла Двадцать Четвертый, я точно не помню… вбил себе в котелок, что табак в его стране недопустим и поставил всех курильщиков вообще вне закона… Мало этого,
