был популярен спиритизм. Возможно, спириты устраивали здесь свои сеансы. Не исключено, что это был центральный зал. Кто знает?
Труф была уверена, что это знал Торн.
— Ну хорошо, — сказала она. — Что будем делать?
— Прежде всего нужно подготовить место действия, — ответил Джулиан.
Труф увидела мебель, которую она в готическом полумраке зала сразу не заметила. Джулиан отошел к стене и вернулся с двумя широкими деревянными креслами. Затем он принес стул и торшер, современный вид которого абсолютно не вязался с остальной обстановкой.
— Во время наших ритуалов это место, конечно, выглядит иначе. Если хочешь увидеть как, я могу показать. Можешь прийти сюда за несколько минут до начала проведения ритуалов. Все остальное время и алтарь, и наше оружие хранятся в другом месте. Преимущество старых домов состоит в том, что там всегда очень много кладовок. Знаешь, сколько комнат в этом доме? Тридцать семь. Ты будешь сидеть здесь. — Джулиан пододвинул к Труф одно из кресел.
Труф покорно села и внезапно почувствовала расслабление. Джулиан включил торшер, шнур удлинителя извивался по полу как лакричный корень и, дойдя до стены, исчезал за шторой одной из ниш. Джулиан подошел к двери и нажал несколько инкрустированных черным жемчугом кнопок. Светильники погасли, оставалась включенной только одна галогеновая лампа.
Труф показалось, что она попала в пещеру или на дно моря. Она почувствовала, что на нее наваливается какая-то тяжесть, казалось, что окружающее ее пространство имеет вполне ощутимый и немалый вес. Темнота вжимала Труф в кресло. Сердце ее заколотилось.
Труф сделала несколько глубоких вдохов и, пытаясь успокоиться, начала считать удары сердца. Она подумала о Джулиане, он чувствовал себя здесь легко и спокойно, но странно, самой Труф эта мысль успокоения не принесла.
Послышался шорох, и впереди появилась какая-то белая тень. Труф не успела удивиться или испугаться, как сознание подсказало ей, что это Лайт.
Девушка было одета в белую, до самого пола накидку с узкими и длинными, закрывающими руки рукавами. Никаких пуговиц на накидке не было, Лайт просто запахнула ее и перевязала поясом. Лицо девушки выглядело спокойным и умиротворенным. Лайт плавно подошла к креслу и села в него. Только теперь Труф заметила, что лампа светит так, что лицо девушки остается в тени.
— Ты знаешь, что мы будем делать сегодня? — спросил ее Джулиан тихим, ласковым голосом.
— Да. Ты будешь гипнотизировать меня, ты часто делал это и раньше, — ответила Лайт.
— Совершенно верно. А когда я загипнотизирую тебя, я дам тебе потрогать несколько предметов, и ты расскажешь мне их историю.
— Какую историю? — В голосе Лайт послышалось любопытство.
Джулиан еще не начинал вводить ее в транс, но голос ее уже звучал сонно, тихо, как бы издалека.
— Любую, — произнес Джулиан. — Какую захочешь.
Джулиан вытащил из кармана кусок кварца, напоминавший по форме яйцо. Труф посмотрела на него пристальней и увидела, что оно перевязано посредине серебряной лентой, от которой отходит длинная серебряная цепочка. По характерному блеску Труф также определила, что яйцо имеет огранку. Труф продолжала смотреть на руку Джулиана и увидела матовое мерцание его браслета.
— Смотри на свет, — продолжал говорить Джулиан. — Сейчас ты находишься в комнате. Перед тобой лестница. Она ведет вниз… — Раздался щелчок, и в руке Джулиана заблестел качающийся маятник.
Стараясь не попасть под воздействие монотонного стука маятника, а вернее, чтобы не заснуть, Труф отвела глаза. Ей хотелось, чтобы в комнате было больше света, хотя и понимала, что медиуму, в роли которого сейчас выступала Лайт, для входа в транс нужна знакомая обстановка. Некоторые предпочитают работать ночью. Труф вспомнила, что один медиум, талантами которого часто пользовался Дилан, входил в транс только при оглушительных звуках рок-музыки.
Голос Джулиана понизился до еле слышного шепота. Труф начала улавливать посторонние звуки: мерный и тихий звук мотора, — наверное, это работает нагреватель воды, а также далекое, легкое поскрипывание рам открытых окон.
Труф посмотрела вниз. Прямо под ногами она увидела нарисованную звезду с многочисленными отходящими от нее лучами. В темноте рисунок показался упавшей на землю каплей небесного чая. Труф заметила у самого окна еще одно такое же пятно, только посветлее. Это отражение. Если внутри дома пустота, тогда нет ничего странного в том, что вчера она заблудилась. Труф подумала, что нужно будет спросить в городской библиотеке план дома, он у них наверняка есть.
Труф снова посмотрела на звезду под ногами.
'Это, скорее всего, центр комнаты', — решила она.
Труф не могла сказать, откуда в ней внезапно появилось беспокойство. Она посмотрела на Джулиана, он продолжал вводить Лайт в транс. Слегка вращаясь и поблескивая, маятник в его руке продолжал мерно качаться.
— 'Уберите ложе ее полевыми цветами, возложите на него шкуры всех зверей, бегающих в лесу. Таким должен быть алтарь для тебя, иеролатор, небесная наложница. К твоему ложу я принесу солнце, и твоя страсть укажет нам путь'.
Откуда это? Труф где-то читала эти строчки, или они возникли в ее сознании сами по себе?
Джулиан говорил, что во время ритуалов комната выглядит иначе. Естественно, так и должно быть. Здесь, в самом центре, там, где сейчас сидит Труф, стоит алтарь.
В ту ночь шестьдесят девятого года он тоже стоял здесь.
Труф почувствовала приступ тошноты, голова ее закружилась, суставы заныли.
Именно здесь умирала Катрин Джордмэйн.
Ее мать умерла на этом самом месте. Кровь ее взывала к Труф, отделяя от того момента тонкой, незримой тканью.
Перед глазами Труф явственно возникла страшная картина, вызванная воображением. Труф увидела их: Катрин лежит в центре, рядом с ней находится Айрин. Остальные стоят вокруг, и их свечи похожи на алмазы, висящие на цепочках. Труф услышала пушечные звуки грома и блеск молний. С каждым новым ударом гасла очередная свеча. Сейчас наступит тьма, и вместе с пламенем свеч в небытие уйдет и Катрин.
Ее мать умирает, она вот-вот умрет. Невинная и беспомощная, она ни о чем не догадывается. Ее силы отняли у нее. Блэкберн и Труф не в силах спасти ее.
Труф застонала и отвернулась, пытаясь стряхнуть с себя слишком реальное видение. Перед ней возник Джулиан и Лайт. Девушка была в глубоком трансе, она неотрывно смотрела на лицо Джулиана.
Так Катрин смотрела на Блэкберна.
И он убил ее.
'Сейчас он убьет ее!' — мысленно кричала Труф и сама не понимала, кого именно имеет в виду. Океанской волной на нее накатил слепой, невыносимый страх. История повторяется, сейчас здесь, во Вратах Тени, Джулиан убьет Лайт, нежную, добрую Лайт, доверившуюся ему.
Она тоже беззащитна, как и Катрин.
Точно так же…
Труф не услышала резкого и пронзительного, как пистолетный выстрел, удара падающего кресла — ничего не видя вокруг себя, Труф оттолкнула его и бросилась из зала. С громким криком она распахнула дверь и выскочила наружу. Спотыкаясь и наталкиваясь на стены, она бежала вперед. Труф пересекла фойе, она задыхалась, но так же быстро взлетела по ступенькам и помчалась в свою комнату. Не добежав до нее нескольких метров, она упала и, не в силах подняться, поползла, но затем, оперевшись о стену, встала на ноги и снова побежала. Жадно хватая ртом воздух, Труф влетела в комнату и, трясясь всем телом, навалилась на дверь.
Кроме нее в комнате кто-то был. Он стоял у окна. На него падал приглушенный свет зажженного ночника, и его тень Труф видела на полу.
— Ты дура набитая, — произнес он грубым, резким голосом.
Труф пыталась восстановить дыхание и ответить, но только закашлялась.
