Аластер разбудил его рано утром, в окно мягко постукивал падающий снег.
— Садись на лошадь, брат. Она в конюшнях Сторна. Поезжай обратно к Маркосу, потому что наша мать должна быть в курсе того, что мы планируем. А я не знаю — когда сам смогу уехать отсюда.
— Ты не хочешь уезжать из-за Ленизы, — бросил Конн.
— Уж кто-кто, а ты должен радоваться, а не осуждать меня за это, — раздраженно ответил Аластер, — поскольку теперь Флория может упасть в твои объятия. Ты думаешь, я не знаю, что ты влюбился в нее, едва увидев?
— И ты можешь меня упрекать в этом? Почему бы мне действительно не предложить ей быть со мной, раз теперь стало ясно, что ты ее не любишь?
— Это не так, — произнес Аластер. — Я люблю ее. Я знаю ее с семилетнего возраста, и пока я не приехал сюда, то думал, что большего счастья, чем жениться на Флории, и быть не может…
— Тогда почему ты теперь изменил свое мнение? Неужели ты решил, что лучше жениться на этой сторновской девочке по политическим соображениям?
— Можно подумать, что ты не хочешь положить конец вражде, — укорил его Аластер, на этот раз действительно разозлившись.
— Я не возражал бы окончить ее с честью, — ответил Конн, — с возвращением наших земель, замка и с заверениями, что нашим людям больше не грозят притеснения. Их судьба тебя, возможно, мало волнует; действительно — с чего тебе за них переживать? Ты ведь вовсе их не знаешь. Но я прожил с ними всю жизнь и чувствую, что заботиться о них — мой долг. Неужели ты думаешь, что можно все это разом устроить, просто женившись на одной из женщин рода Сторнов?
— Не на «одной из», — поправил его Аластер, — а на единственной. Они с лордом Сторном — последние оставшиеся в живых в роду. Когда Сторн умрет, а Лениза будет замужем за Хамерфелом, вражда прекратится, поскольку некому будет» ее продолжать.
— Значит, ты собираешься убить человека, принявшего тебя под свой кров? — язвительно спросил его Конн. — Не знаю, как у вас в городе, но здесь такое поведение не одобряют.
— Нет, конечно, не собираюсь, — начал оправдываться Аластер, но в этот момент Гейвин взревел:
— Вам больше делать нечего, как грызться с утра пораньше! — Он взъерошил пальцами волосы. — К тому же — который сейчас час? Ведь только светать начало!
— Конн обвиняет меня в намерении убить лорда Сторна, — ответил Аластер. — Изумительная наглость, милый брат!
— Но ты ведь, похоже, готов забыть клятву, данную Флории, — подметил Конн, — поэтому как мне разобраться в твоем понятии о чести?
Но Аластер не клюнул на эту приманку и через некоторое время удивленно произнес:
— Все дело в том, что я не связан клятвой с Флорией. Мне очень жаль, что королева Антонелла больна, но из-за ее внезапного удара обручение так и не состоялось…
На это Конн глубокомысленно заметил:
— И сколько из бывших в ту ночь гостей знает, с кем из нас двоих Флория должна была обручиться в тот вечер?
Гейвин сидел с умильным видом, будто знал нечто такое, чего не знали они.
— Чудесная традиция — кончать вражду свадьбой. А насколько я понимаю, ты, Аластер, искренне хочешь жениться на родственнице Сторна — дамиселе Ленизе, не так ли?
Аластер кивнул, и Гейвин продолжил:
— А раз Конн желает жениться на Флории, то вряд ли ваша матушка станет возражать, поскольку Флория все равно станет ей дочерью. Значит, единственное, что остается, это — убедить лорда Эдрика…
— И Флорию, — вставил Конн, — если только ты не считаешь ее куклой, за которую надо торговаться с ее папашей.
— Разумеется, — согласился Гейвин. — Вам обоим надо поговорить с Флорией, но я уверен, что она согласится внести свой вклад в окончание этой ужасной и кровавой вражды. Ведь если бы она вышла за Аластера, вражда бы продолжилась и перекинулась на ее детей. Но согласится ли лорд Сторн?
Аластер пожал плечами.
— Надо спросить его, и тогда все будет ясно.
Едва он произнес это, как дверь в комнату распахнулась.
— О чем спросить?
На пороге стоял лорд Сторн. И хотя ему не ответили, он, похоже, все равно знал, о чем идет речь.
«Значит, он действительно обладает лараном?» — подумал Конн.
— Разумеется, мальчик, — ответил ему Сторн. — У Сторнов он был всегда. А разве у Хамерфелов — нет? Итак, вы хотите жениться на моей внучатой племяннице. Почему вы не рассказали мне о вашей невесте, той самой, что осталась в деревне с вашей матерью?
— То есть о дамиселе Флории, — медленно произнес Аластер. — Видите ли, ваи дом, наши семьи дружат, и я знаю ее с детских лет. Поэтому, когда мне предложили жениться на ней, я счел себя счастливейшим человеком. Она — очень красивая девушка. Но когда я встретил Ленизу, то полюбил ее.
— Ой ли? — оценивающе произнес лорд Сторн. — Все хорошо первые несколько месяцев, молодой человек. Но что будет вас связывать потом? Я не имею в виду всю эту чушь про любовь; никогда в это не верил и никогда не поверю. Брак, устроенный родителями, имеет куда больше шансов оказаться счастливым, поэтому не надо питать иллюзий. — Он нахмурил брови. — Тем не менее Ленизе надо выходить замуж, ведь я не хочу, чтобы мой род прервался. Алдаран из Скатфелла просил ее руки для своего брата, но я не уверен… Я подумаю об этом, мальчик, я подумаю.
Он взглянул на Гейвина, сидевшего на тюфяке у камина.
— Вот уж кого не ожидал здесь встретить.
Гейвин быстро встал, и Аластер его представил.
— Значит, вы кузен короля Хастура?
— Только через королеву Антонеллу, — уважительно ответил Гейвин.
— И вы предлагаете убедить его приехать сюда для ведения переговоров?
— Если только вы одобрите эту идею, — сказал Гейвин. — Я не хотел бы подвергать короля Айдана никакой опасности.
— В горах всегда есть опасность, — проворчал Сторн. — Если нет междоусобных войн и не грабят разбойники, то всегда начеку Алдараны, которые спят и видят, как бы расширить свои владения. Но я даю слово, что с моей стороны королю ничего угрожать не будет. Почту за счастье обсудить с ним все территориальные вопросы, если он того пожелает.
Сторн мрачно посмотрел на тюфяк.
— Неужели это лучшее, что мой дом может предложить гостям?
С этими словами он степенно подошел к дверям и крикнул:
— Лениза!
Вслед за эхом, раскатившимся от его голоса по залу, послышался топот бегущих ног, и в комнату вошла Лениза.
— Слушаю, дедушка.
Он укоризненно показал пальцем на тюфяк.
— Неужели ты не могла предложить гостю ничего лучшего? Подготовь одну комнату для дома Гейвина и еще одну — для герцогини Хамерфел и ее родственницы.
— Мама и Флория едут сюда? — с замиранием в голосе спросил Конн.
— Ну раз вы оба — под моей крышей, то почему бы и им не бить здесь? — вопросом на вопрос ответил Сторн. — Вы же не считаете крестьянскую хижину достойным местом для проживания вашей матери и невесты Аластера? Вряд ли замок Хамерфел может принять их. Это я пригласил их во Врата Сторна.
Выразительным взглядом Аластер заставил Конна молчать.
— Разумеется, ваи дом. Мы в высшей степени признательны вам за гостеприимство.
Конну оставалось только надеяться, что лорд Сторн не узнал то, что он добавил про себя:
