сторону, потом в противоположную. Замок щелкнул, она дернула за ручку, но дверь не поддалась.
Подняв глаза, она увидела широкую ладонь, державшую дверь у нее над головой. Она повернулась и прислонилась спиной к двери, глядя на Натаниеля, который находился менее чем в десяти дюймах от нее.
Он пристально смотрел на нее.
– Клара, вы должны мне верить, я не участвую в заговоре против Короны. И Ливерпул тоже предан так же, как и я.
– Предан кому? Наполеону?
Она намеревалась пнуть его по голени, но ушибла кончики пальцев. Боль разозлила ее еще сильнее.
– Вы просто безумны, вот что я вам скажу! Я переходила от одного сумасшедшего к другому в течение нескольких дней, и с меня достаточно! Достаточно, слышите? Сейчас же отпустите меня, или я… я выпотрошу вас на своем рисунке!
– Клара, выслушайте меня. Вы действительно в опасности. Нет никакой вышестоящей власти, никого, к кому вы бы сейчас могли обратиться за спасением, нет ни одного человека в Англии, кто бы мог вас защитить. – Он отвел прядь волос с ее лица. – Никого, кроме меня.
Фостера не было дома. Далтон и Джеймс даже не смогли войти. Его дом стоял пустой в середине района, выставляющего напоказ свою фешенебельность. Не было никого во всей резиденции, за исключением мужчины, убиравшего обломки после вчерашнего урагана.
– Нет, милорд. Сэр Фостер давненько уехал. Велел своей леди собираться в долгий океанский вояж и в края потеплее, так и сказал. Они поручили распродать то, что осталось из их имущества, так что вряд ли они вернутся.
Рассказывая, старый смотритель не переставал кивать, напоминая своей манерой усталую лошадь. Далтон бросил старику монету, и они с Джеймсом уехали.
– Он уехал, должно быть, сразу после того, как появился рисунок, – сказал Джеймс.
– Согласен. Думаю, мы вычислили одного из обиженных на сэра Торогуда. Однако Фостер не мог иметь никакого отношения к покушениям на мою жизнь или к исчезновению Клары.
– Остаются еще двое, изображенные на рисунке.
Далтон кивнул.
– Жаль, что она не смогла получше рассмотреть третьего. Видна лишь часть лица, возможно, оно было прикрыто капюшоном.
Джеймс достал свернутый листок из нагрудного кармана и стал внимательно рассматривать третьего мужчину.
– Не могу отделаться от ощущения, что я знаю этого парня. Она изобразила мало деталей, и все же он кажется мне знакомым.
– Я знаю. Она просто потрясающа, не правда ли?
Джеймс бросил на него беглый взгляд.
– Настоящий гений, но разве сейчас это имеет значение?
– Уодзуэрт.
– Да.
– Уже едем.
Глава 24
Они быстро проехали по городским улицам. Вечернее движение было, как обычно, напряженным, но Далтон хорошо заплатил кучеру, и уже через час они доехали до дома Уодзуэрта.
Прежде чем постучать, Далтон положил руку на плечо Джеймсу.
– Скажи мне, Джеймс, если человек нажил состояние на продаже мушкетов, будет ли он желать окончания войны?
Джеймс слегка сдвинул брови.
– Ты полагаешь, что не будет?
– Зависит от человека, не так ли? – Относительно этого у Далтона было нехорошее предчувствие. – Судя по тому, что мне известно об Уодзуэрте, он жесткий человек – его интересует только нажива. С ним следует быть настороже.
– Полностью с тобой согласен.
Клара ушла давно. Возможно, ее уже нет в городе… черт возьми, возможно, ее держат на каком-нибудь корабле, который направляется во Францию!
В его душе расплескался страх за нее, взбалтываясь и вспениваясь. Далтон безжалостно растоптал его. Позже. С этим он будет разбираться позже.
Наконец дворецкий Уодзуэрта открыл дверь. Далтон передал свою визитную карточку, и их с Джеймсом провели в богато обставленную гостиную. К тому моменту, когда с формальностями было покончено и дворецкий удалился, Далтон горел от желания пробежать по дому, выкрикивая имя Клары.
– Из этого получилась бы неплохая тюрьма, – лениво заметил Джеймс, задрав голову и рассматривая богато расписанный потолок. Он посмотрел на Далтона: – Ох, извини.
Дверь открылась, и вошел тучный джентльмен лет за шестьдесят. Он был одет со вкусом, хотя и
