– Спасибо, Одра, ты мне очень помогла. Это будет чудесная вечеринка…
Одра переключила внимание на прохожих и, глядя на них, размышляла о том, как элегантно выглядят некоторые женщины, одетые в лучшие свои наряды и вышедшие прогуляться перед обедом, который ждал их в одном из шикарных отелей. Судя по их внешнему виду, они были из Лондона и приехали в Харрогит «на лечение». Еще с викторианских времен здесь находился известный источник, и люди приезжали сюда со всего света, чтобы попить минеральной воды (в бювете их было около сорока сортов) и посетить водолечебницу в Королевских банях. Ее мать очень любила Харрогит за его «стиль» – красавица Эдит Кентон называла его «возвращением» в викторианскую эпоху, в более цивилизованный век.
Мать часто привозила их сюда на целый день. Одра вспомнила знаменательный день 1911 года, когда они приехали в Харрогит, чтобы взглянуть на королеву Англии, императрицу России и королеву Польши, которые прибыли на воды в один и тот же день. Дядя Питер посадил Одру к себе на плечи, чтобы она могла видеть поверх толпы. А вокруг было столько интересного: развевались флаги, играл оркестр… Одру захватил поток воспоминаний об ушедших временах.
А Гвен тем временем думала о будущем, никак не решаясь сообщить подруге ужасную новость. Она даже подумывала о том, не открыть ли ее позднее в письме. Однако Гвен понимала, что честная и справедливая Одра не заслуживает к себе подобного отношения. Существовал только один способ разрубить узел: не раздумывая, сделать прыжок в неизвестность.
Осторожно коснувшись руки Одры, Гвен сказала непривычно тихим голосом:
– Я хочу тебе кое-что сообщить, прежде чем мы отправимся на автобусную станцию…
Моментально вернувшись к реальности, Одра взглянула на нее.
– Откуда такой серьезный тон, Гвенни? Что-нибудь случилось?
Гвен сглотнула слюну и откашлялась.
– Я весь день собиралась сказать тебе об этом, но не знала, как начать. Ну… видишь ли, дело вот в чем, Одра… Я не вернусь в больницу. Мне очень жаль.
Одра в изумлении смотрела на подругу. Известие было подобно взрыву бомбы – меньше всего она ожидала услышать от Гвен такое.
– О, Гвен, – пробормотала она тихо, почти шепотом.
Пристально глядя на Одру, ярко-синие глаза которой застилала пелена отчаяния, Гвен воскликнула:
– Пожалуйста, ну пожалуйста, не расстраивайся. Я же не уезжаю в Австралию. Я буду всего в двух часах езды от тебя: либо в Лидсе, либо в Хорсфорте. Мы сможем часто видеться, и, послушай, мама хочет, чтобы ты приехала к нам на Рождество, как в прошлом году. А в следующем месяце мы будем вместе справлять мой день рождения.
Потрясенная известием, Одра лишь кивнула в ответ.
– Дело в том, что папа хочет, чтобы я была поближе к дому из-за маминого слабого сердца, – продолжала Гвен. – Он говорит, что я должна устроиться на работу либо в лазарет, либо в больницу Святого Джеймса, а до тех пор должна побыть дома с мамой. Папа на этом настаивает, и я не могу противоречить ему.
Одра, всегда чуткая к чувствам других людей, услышала нотки отчаяния в голосе Гвен и, слабо улыбнувшись, снова кивнула.
– Я понимаю, Гвенни, – сказала она. Но при мысли о том, что она останется совсем одна в Рипоне, сердце ее упало. У нее появилось такое чувство, будто ее опять бросили.
Внезапно Гвен пришла в голову чудесная мысль.
– Послушай, Одра, – воскликнула она, – а почему бы тебе тоже не устроиться на новую работу? На должность больничной сестры в Лидсе, я имею в виду? – Она придвинулась ближе, взяла в свою руку маленькую ладонь Одры и поразилась тому, какой холодной она была в этот день. Крепко сжав пальцы подруги, она попросила:
– Скажи, что ты согласна. Ну пожалуйста, милочка.
– Я не уверена, должна ли я…
– Но почему же – нет? – повысив голос, требовательно сказала Гвен. – Тебе нет никакого резона оставаться в Рипоне.
Одра моргнула и в свою очередь пристально посмотрела на Гвен. Она вдруг поняла, что подруга абсолютно права, и решительно кивнула.
– Да, я сделаю это, Гвенни! – И улыбка, озарившая ее лицо, прогнала грусть из прекрасных синих глаз.
Гвен сжала Одру в объятиях, переполненная счастьем. На душе стало легко. Мысль о том, чтобы оставить свою любимую подругу одну в инфекционной больнице Рипона, была для нее невыносима.
6
– Старшая сестра хочет тебя видеть, Кентон, – сообщила сестра Роджерс, устремив строгий взгляд на Одру. – Она сказала «немедленно», так что лучше тебе поторопиться.
Одра, только что закончившая измерять температуру одному из детей, кивнула.
– Спасибо, я сейчас к ней поднимусь.
Отойдя от кровати, она внимательно оглядела своих маленьких пациентов. В небольшом изоляторе находились дети, болеющие коклюшем, и в это ледяное декабрьское утро беспокойство о них не оставляло ее.
Идя вместе с сестрой по проходу между кроватями к двери, Одра прошептала, понизив голос:
– Сегодня все они возбуждены, особенно тот малыш у окна. Его измучил кашель – он даже завтрак не
