одиночку то, что собиралась сделать вся эта разъяренная толпа. Но тот безостановочно мчался навстречу Дюку.
Сейчас, когда он приблизился почти вплотную, Дюк внезапно заметил странную вещь – гордый одинокий всадник исчез! Но тут же он объявился вновь – и уже па другом коне: просто трудно было рассмотреть в ярком, но неверном лунном свете, что, оседлав сивого, таинственный незнакомец вел на поводу другую лошадь. Дюк уставился на это чудо, не веря глазам своим. Да, все было именно так. Странный всадник скакал поначалу во весь опор на сивом, а другая лошадь шла бок о бок с ним, но – в глубокой черной тени, почти непроглядной, как это бывает в полнолуние.
Навстречу Дюку на пегой лошади, держа в поводу сивого, скакал красивый парень. Его стройное тело гибко покачивалось в седле в такт лошадиному скоку.
Что все это значило? Что собирался предпринять неизвестный герой? Дюк, у которого голова закружилась от калейдоскопа совершенно невероятных событий, нашел весьма странное объяснение его поступку: этот чертов грабитель убил Билла Гатри выстрелом с большого расстояния, но, узнав о том, что в смерти ранчера обвинили ни в чем не повинного человека, решил спасти жертву и с этой целью оседлал его сивого жеребца. И в самом деле, навстречу Дюку несравненным галопом мчался оседланный Понедельник, и в этом не было никакого сомнения!
Да наплевать на любое объяснение странного происшествия, черт с ним! Дюк воздел к небу обе руки и радостным индейским воплем потряс равнину, отчего маленький мустанг чуть ли не удвоил скорость. Люди из погони, видимо, тоже догадались, что одинокий всадник появился не для того, чтобы перехватить Дюка, а чтобы спасти ему жизнь, и еще сильнее пришпорили своих коней. И с полтысячи всадников, под аккомпанемент бешеных криков и визга, рванулись в отчаянии за добычей, которую они могли достать еще за три мили до этого места, если бы не осторожничали и не тянули время. Какая досада охватила их! И какие неприятности ожидают шерифа Тома Аньена, если он и в этот раз упустит возможность рассчитаться с этим проклятым каторжником!
Дюк стремительно приближался к незнакомому всаднику, который тоже неустанно подгонял своего пегого вперед. Наконец все сомнения рассеялись: верхнюю часть лица незнакомца скрывала все та же маска; подняв правую руку, он давал Дюку понять, что приближается к нему с добрыми намерениями.
Мгновение спустя они скакали бок о бок. Незнакомец развернулся так, что между его пегим и мустангом оказался Дюков сивко. Понедельник громким ржанием приветствовал хозяина. Через две секунды Дюк уже был в седле своего любимца.
Какая громадная разница! Стоило только чуть-чуть отпустить узду, как Понедельник прямо-таки полетел по ровной дороге. Пусть теперь эти гордые всадники на племенных жеребцах попробуют достать его! Пусть они попробуют хоть немного сократить расстояние, все больше и больше увеличивающееся между ними! Понедельник, словно играючи, с каждым шагом выигрывал у них не меньше фута расстояния. Крик отчаяния и жестокого разочарования вырвался из пяти сотен луженых глоток преследователей.
Весь этот огромный, полутысячный отряд рассыпался по равнине неровной цепью, оставив позади только самых неискушенных наездников на никудышных лошаденках. Самые опытные и сильные из преследователей на флангах продвинулись довольно далеко вперед, но и им не под силу было держаться шаг в шаг с великолепным жеребцом Дюка.
Но тут неожиданно возникла совершенно иная проблема. Дело оказалось в пегом. Бросив на него взгляд, Дюк сразу понял, что с ним что-то не в порядке.
Понедельник примчался сюда из Хвилер-Сити без наездника, а пегий проделал дорогу в город и обратно под седлом, и хотя наездник был юн и строен, все-таки пегий был меньше Понедельника и не такой выносливый, как сивко. Да, он все еще держал галоп, все еще гордо откидывал точеную голову, но было совершенно ясно, что он уже не в состоянии наращивать скорость бега и совсем скоро начнет сдавать. Понедельник мог бы сейчас запросто вынести своего хозяина в горные просторы, но Дюк был слишком многим обязан своему спасителю.
Юный бандит великолепно владел искусством верховой езды, но, несмотря на самые отчаянные попытки, не в состоянии был оторваться от погони на безопасное расстояние. А Понедельник мог в любую секунду с легкостью поддать ходу и в мгновение ока раствориться в тени горных отрогов. Что же предпринять для спасения разбойника, который только что выручил его из смертельной опасности?
Дюк на скаку приблизился к спасителю:
– Дружище, ваш жеребец готов, он полностью выдохся, но вы продолжайте путь. Пришпорьте пегого, поддайте ему как следует. Огрейте его плетью. Выжмите из бедного животного все, на что оно только способно, пусть оно выложится полностью. Еще полмили, и вы спасены. И да поможет вам Бог, дружище! Вы спасли меня сегодня. Не знаю вашего имени, но уверен, что вы для них – тоже дичь, тоже объект бешеной травли. До свидания, приятель!
Он взмахнул рукой, и юный всадник, согнувшись в седле, ответил ему таким же жестом. Пегий было оступился, но юноша крепко взял его в узду и, не дав коню упасть, взял с места в карьер, выжимая из несчастного жеребца остатки сил. Заметив умелые действия, Дюк понял, что спаситель его – искуснейший наездник.
Между тем Дюк готовился повернуть с дороги в чистое поле. Пара ласковых слов на ухо Понедельнику, легкий наклон корпуса в седле – и вот он уже летит вперед словно на крыльях. Ему удалось еще больше оторваться вперед и в сторону, прежде чем погоня поняла, что он задумал.
И тогда, под аккомпанемент неистовых воплей, кавалькада свернула за ним. Те, кто возглавлял фронт, оказались теперь правым флангом, арьергард отряда превратился в левый фланг. Наступила полнейшая неразбериха, потому что самые быстрые всадники не могли на полном скаку неожиданно переменить направление движения. И только некоторое время спустя огромный отряд более-менее благополучно перестроился и продолжил погоню.
Дюк присвистнул Понедельнику. О, волшебный жеребец! Круп его задрожал от напряжения, шаг стал длиннее, степь стелилась под ним скатертью. Погоня поспешала за ним.
Теперь надо пробиться. Надо круто свернуть вправо и пронестись между суровыми всадниками и появившейся уже первой скалой предгорья. Он опять прикрикнул на Понедельника. В этом могучем жеребце было еще столько силы, что он мог бесконечно прибавлять в скорости, прибавлять постоянно, и больше всего – в решающий момент. Ветер беспощадно бил Дюку в лицо, хлестал его по щекам, когда на полном скаку он повернул своего отчаянного жеребца вправо. И с первого взгляда ему стало ясно, что план его провалился. Он попался в ловушку, и идеальную западню, на полном скаку влетел в бутылку, которую только осталось заткнуть пробкой.
24. СПАСЕН!
