бегущей по горячему следу. Ловко перебегая от одной тени к другой, от дерева к дереву, то прячась за высокой изгородью, то успевая юркнуть в щелку между прутьями забора, Вилли крался за обоими приятелями, стараясь передвигаться совершенно бесшумно, не наступить ненароком на сухую ветку или пожухлые листья, которые могли бы его выдать. При этом старался держаться как можно ближе к идущим мужчинам, надеясь, что стук их тяжелых башмаков приглушит любой звук, исходящий от него самого. К счастью, он был достаточно осторожен, они так и не обнаружили его присутствия до самой лачуги Клифтона. Бент и коротышка зашли в нее с черного хода.
Вилли остановился. Он понимал, что и так зашел уже достаточно далеко, но инстинкт подсказывал ему, что все еще впереди. Разгадка тайны была где-то рядом. Дрожа, словно гончая, почуявшая запах свежей крови, мальчик переминался с ноги на ногу. Ему не давала покоя мысль о ноже Дестри, ведь он теперь лежал в кармане Честера Бента!
Вилли уже двинулся было вперед, как вдруг пес, который, скуля от радости, семенил за своим хозяином, обернулся и уставился на него. Это было серьезное препятствие. Решив, что наглость — второе счастье, мальчишка решительно открыл калитку и пошел по дорожке прямо к дому. Пес преградил ему путь. Разглядев его хорошенько, Вилли похолодел. Это было настоящее чудовище ростом с теленка. Сейчас он летел прямо на Вилли, опустив голову, низко, хрипло рыча. Но стоило пареньку нахмуриться и смело шагнуть ему навстречу, как пес виновато отступил — дорога была открыта!
Глава 29
Победа, одержанная над свирепым псом, окрылила мальчика. Он подобрался к двери кухни, однако боязливо поеживался, чувствуя жаркое собачье дыхание на голых икрах. Внутри было темно, слышались голоса. Вилли подумал, что сможет воспользоваться этим, чтобы подобраться поближе.
Его так и тянуло к открытой двери, но вдруг осенило — что же он делает, дурачок? Сам, своими ногами идет в ловушку! А что, если дверь захлопнется? О том, что будет с ним в этом случае, страшно подумать! Колени у него подогнулись, в ушах зашумело, ему показалось, что рев могучего горного ручья, который несет с собой поток ледяной воды с самой вершины, становится все громче, будто предупреждая его об опасности.
Мальчик быстро прикрыл дверь, постаравшись сделать это неслышно, но заржавевшие болты все-таки чуть слышно жалобно скрипнули. Вилли похолодел, уже было повернулся, чтобы дать стрекача, но навалившаяся вдруг ужасная слабость застала врасплох. Коленки у него задрожали, он привалился спиной к стене, жалобно всхлипывая. Осмелев, собака двинулась к нему. В горле у нее заклокотало, шерсть на загривке встала дыбом. В сердце Вилли в этот момент царил такой ужас, что он просто-напросто не заметил приближения новой опасности.
Дрожа от страха, с колотящимся сердцем он ждал, что вот-вот услышит звук приближающихся шагов, но в доме все было тихо.
Ему снова повезло!
И, как это часто бывает, леденящий ужас вдруг сменился неожиданной отчаянной смелостью. Что-то подсказывало мальчишке, что ему обязательно нужно подслушать этот таинственный разговор между человеком, похитившим нож, и его крохотным приятелем. Тем более, что вдруг представилась такая возможность. В одном из окон в дальнем конце дома мелькнул свет, Вилли стремглав кинулся туда.
Что касается собаки, то он бросил на нее презрительный взгляд — чтобы она не догадалась, что он боится ничуть не меньше ее! — и даже слегка пнул ее босой ногой в бок. Пес злобно щелкнул зубами, но промахнулся, и после этого с покорным видом удалился.
Это-то и было нужно Вилли, чтобы окончательно решиться. Еще мгновением раньше он был загнанным, перепуганным насмерть кроликом, а теперь он сам стал охотником, хитрым, смелым и изворотливым, как лиса.
Мальчик пристроился под освещенным окном. То и дело до его ушей долетали приглушенные голоса. Кое-что он мог разобрать, но этого было слишком мало, чтобы понять, о чем идет разговор. Вилли огляделся: по периметру дома шел небольшой выступ — как раз то, что ему требовалось.
Ухватившись за его край, Вилли подтянулся. Теперь он мог отчетливо слышать каждое слово, а если повезет, то и видеть обоих собеседников. Он едва-едва устроился на своем наблюдательном посту, как над его головой прозвучал голос Бента, но такой странный, что Вилли едва его узнал.
— Ах, Джимми, ну конечно же аннулировать векселя, для чего же еще?! Только вместо ручки я воспользуюсь ножом!
Наступила тишина, такая зловещая, что у мальчика сердце юркнуло в пятки. Ему было безумно страшно, но, повинуясь какому-то непонятному чувству, он приподнялся на цыпочках и осторожно заглянул в комнату — как раз в тот момент, когда Клифтон вставал.
Вилли не видел лица жертвы, но зато лицо Бента было обращено к нему. Он похолодел — это было лицо убийцы.
В эту минуту весь тот ужас, который ему довелось пережить в ночь, когда погиб Сэм Уоррен, показался Вилли просто ничтожным по сравнению с тем, что сейчас происходило перед глазами. Не было, нет и не может быть ничего страшнее, чем то зловещее молчание, с которым Бент рассматривал несчастного коротышку.
Вилли так дрожал, что боялся свалиться в любую минуту. Да и свалился бы, если бы не страх, что шум от падения привлечет к нему внимание. Ведь убийца был от него всего в двух шагах!
Он тоскливо огляделся по сторонам, стараясь собраться с духом и спрыгнуть вниз. Позади него темными рядами тянулись грядки зелени в небольшом огороде. Среди них Вилли разглядел смутный силуэт — это была собака, по-прежнему не спускавшая с него подозрительных глаз. Пес хоть и трусил, но не решался оставить пост. Далеко вдали слышался рев реки Камбер, которая с грохотом неслась вниз по каньону неподалеку от окраины Уома. По соседству какие-то женщины громко болтали, перебивая друг друга, и их высокие, звонкие голоса были похожи на птичий щебет.
Странно, но в такую минуту сознание Вилли само собой отмечало все ночные шорохи и звуки. Особенно почему-то его поразили доносившиеся издали звуки мандолины. Он так и не смог разобрать мелодию, лишь несколько аккордов, да вторивший им голос.
И вдруг его оцепенение как рукой сняло. Прямо над ухом Вилли прозвучал голос Клифтона:
— А ты здорово напугал меня, Чет! На тебя и смотреть-то страшно — ну, ты и актер! Я уж было подумал, что и впрямь решил меня прикончить! — И рассмеялся.
Это был такой громкий и беззаботный смех, что паренек даже осмелел и заглянул в комнату. В его душе вновь пробудилась надежда — скорее всего, подумал он с облегчением, это просто шутка! Но нет! Стоило ему только взглянуть в глаза Бента, как сомнения исчезли. В доме просто пахло смертью!
Клифтон тоже это понял! Он все еще пытался смеяться, но очень скоро смех превратился в испуганное блеяние. Джеймс поперхнулся и затих, заложив за спину сжатую в кулак руку. В комнате вновь повисло зловещее молчание, и Вилли показалось, что в тишине слышно даже, как колотится у него сердце.
— Ты ведь не дурак, Джимми, — процедил Бент сквозь стиснутые зубы. — Неужели все еще не понял: ведь если мне ничего не стоило засадить Дестри в тюрьму за ограбление, которое совершил я, так что мне стоит заставить тебя захлебнуться собственной кровью?!
— Тебя повесят! — дрожащим голосом прохрипел Клифтон.
— Не будь идиотом, — заявил Бент. — Даже и не мечтай об этом, Джимми! Можешь не сомневаться — я опять воспользуюсь Дестри как прикрытием. Нож, который найдут в твоем теле, принадлежит ему. Он даже был столь любезен, что пометил его своими инициалами — вот, можешь посмотреть! Все сразу же поймут, кому этот нож принадлежит. Да ты и сам знаешь, как он всегда гордился, что мастерски им владеет! Никогда не упускал случая похвастаться, что за двадцать шагов может попасть куда угодно — да еще при этом всадить нож так, чтобы снаружи торчала одна рукоятка! Нет, нет, Джимми! Все это повесят на Дестри!
— Тогда он сам перегрызет тебе горло!
— Неужто? Да ему это и в голову не придет! Уж я-то его знаю! Он один из тех простофиль, которые предпочитают закрывать глаза, когда речь идет об их друзьях. А уж обо мне и подавно! Вот ведь странно: знает меня много лет, знает все мои недостатки, слабости и грехи. И догадайся собрать их воедино — мигом бы понял, кто я такой на самом деле! Так ведь нет же! Лишь дело доходит до Честера Бента, так Дестри глух и слеп, хотя далеко не глуп. Еще бы, ведь я его друг! Кое-кто, конечно, может решить, что хитрый убийца украл нож из его комнаты с одной-единственной целью — бросить на него подозрение. Но остальные
