— Ну вот, все очень просто. Только дайте мне руку, ладно?
Нэнси безучастно посмотрела на него. Но затем любопытство одержало верх, как оно частенько побеждает молодых и глупых. Девушка представила себе, какую веселую историю она расскажет обо всем этом, когда вернется в гостиницу. Нэнси расскажет Честеру Лайонзу, как она совсем одна и ничуть не испугавшись стояла посреди леса рядом с человеком-волком и говорила с ним! Ради этого стоило рискнуть.
Она протянула руку, и Оливер легонько прикоснулся к ней.
— Дело вот в чем, — пояснил молодой человек. — Они не любят незнакомых. Многие собаки ведут себя так же, вы знаете. Теперь взгляните на эту волчицу. Она самая злобная. Действительно похожа на дьявола. Но я познакомлю ее с вами, и после этого она никогда не причинит вам вред. Я думаю, станет вам другом.
Оливер тихо заговорил с волчицей. Насколько Нэнси могла различить, звуки, издаваемые им, вроде бы образовывали какие-то незнакомые слова. Или это был гортанный язык индейцев? Нельзя сказать, чтобы звуки были не музыкальными, что-то среднее между глубоким рычанием и подвыванием.
Услышав их, волчица отступила назад, словно собираясь атаковать. Ее глаза позеленели. Она продемонстрировала Нэнси острые как иглы зубы.
— Сейчас прыгнет! — воскликнула девушка, невольно отшатнувшись.
Оливер не сжимал запястья Нэнси. Его нежное прикосновение скорее обнимало руку девушки будто перчатка, но оно помешало девушке убежать.
— Не прыгнет, — заверил Кроссон и что-то еще сказал зверю.
Внезапно волчица осторожно двинулась вперед, зажав хвост между ног, прямо к Нэнси Лайонз.
Глава 37
Сейчас девушка была похожа на человека, стоящего на краю опасности и подталкиваемого к ней вниманием толпы. Ей казалось, что все тело огромной волчицы дрожит от страшной ненависти, а из оскаленных зубов сочится яд. Но Оливер продолжал улыбаться хищнику. И вдруг взгляд зверя метнулся от лица девушки к хозяину. Волчица пристально посмотрела на него и перестала дрожать. Затем выпрямилась и стала похожа на домашнего пса, ожидающего ласки.
— Сейчас она совершенно безопасна, — сообщил молодой человек.
Нэнси с усилием опустила руку и коснулась головы зверя. Волчица съежилась от этого прикосновения и снова взглянула на девушку, но теперь ее взгляд выражал скорее страх, чем враждебность. С невероятным напряжением воли Нэнси провела пальцами по ее шерсти, потом погладила смелее. А волчица то открывала, то закрывала глаза, наблюдая за ней так, словно эти движения ее гипнотизировали.
— Видите, — сказал Оливер, — теперь она не представляет никакой опасности. Если хотите, могу заставить остальных сделать то же самое.
Нэнси выпрямилась, расслабила руку, затем на мгновение зажмурилась и покачала головой, чтобы убедить себя, что все происходящее вовсе не сон.
— Одного было вполне достаточно! — выдавила она.
Девушка видела, как серая волчица отпрыгнула назад на выпрямленных лапах, словно избегая ловушки. К ней прильнули два других волка и слегка зарычали, принюхавшись к голове матери, обнаружив на ее шерсти доказательство прикосновения опасной руки.
— Но ведь они ненавидят людей! Наверное, с удовольствием перегрызли бы мне горло!
— Почему бы и нет? — беспечно отреагировал Кроссон. — Видите ли, они этим живут. Охотятся, правда, случается, находят на земле свежее мясо, съедают его, хотя оно и припахивает человеком, а через час- другой умирают от яда. Некоторые из них ухитряются спастись и это помнят. Выжившие рассказывают остальным, так что у них мало оснований любить человека. Кроме того, люди садятся на лошадей и охотятся за ними. — Оливер пристально посмотрел на девушку. — Полагаю, вы можете это понять?
Нэнси всю ее жизнь приучали смотреть людям в лицо, исключая тех, кто разглядывал ее так, что единственным спасением оставалось полнейшее невнимание к их взглядам. Однако молодой человек вовсе не рассматривал ее дерзко. Просто задал вопрос и теперь ждал ответа.
Она сделала неопределенный жест в сторону трех волков:
— Не знаю. Вы понимаете в этом лучше меня. Думаю, они вас любят.
— Конечно, любят! Мы ведь выросли вместе. Мы одна семья. Если одному из них впивается в лапу колючка, он, хромая, идет ко мне. Если они голодны, они приходят и рассаживаются вокруг меня, будто я умирающий олень, завязший в снегу. — Оливер коротко рассмеялся.
— Значит, вы ходите с ними на охоту?
— Что же еще я должен делать? Конечно, я охочусь для них, а они охотятся для меня!
— Хотите сказать, что они добывают для вас дичь? — недоверчиво спросила Нэнси.
— Я никогда не лгу, — с достоинством и легким упреком ответил молодой человек.
Девушка вспыхнула. Ей показалось, что она подвергла сомнению слова невинного ребенка. Оливер весь светился от счастья, что находится рядом с Нэнси, он готов был поверить во все, что девушка скажет или сделает. Так как же Нэнси могла сомневаться в нем?
— Я просто не представляю себе, как они могут охотиться для вас, — объяснила она.
— Иногда я иду на охоту, нахожу место, где, как мне кажется, лежит олень. Вы знаете, как это делается. Находите след оленя, прошедшего всего час или два назад, и он ведет вас от водопоя в укрытие.
— Откуда вы можете знать, что следу всего час или два? — поинтересовалась Нэнси, чувствуя легкое раздражение от того, что, несмотря на все свои заверения, молодой Кроссон, похоже, обманывает ее.
Юноша помедлил.
— Вы тоже могли бы это увидеть, разве нет?
— Нет. А как вы можете?
— Дело в том, что трава по-разному выпрямляется после того, как по ней прошли. Весной это происходит медленно, так как земля еще влажная, а трава только растет; в жаркие летние дни — быстрее, потому что травинки похожи на проволоку. Глядя на то, как распрямилась трава, можно сказать, как давно по ней прошли.
— А если травы нет? — требовательно спросила девушка, все еще не вполне доверяя рассказу молодого человека.
— Тогда, — охотно объяснил он, — вы ложитесь на землю лицом вниз возле отпечатка копыта. Если земля сырая, на дне ямки будут следы воды. Если сухая, то с краев ямки на дно будут соскальзывать песчинки или пыль и заполнять углубление. После того как вы посмотрите на следы несколько сот раз, начнете понимать, какие из них старые, какие — свежие.
Нэнси сделала глубокий вдох и кивнула. Она чувствовала, что входит в новый мир через гостеприимно распахнутые ворота.
— Ладно, допустим, мы добрались до того места, где, по вашему мнению, находится убежище оленя. И что же?
— Как волки охотятся для меня?
— Да.
— Это очень просто. Во-первых, берете четверых или пятерых волков. Во-вторых, сворачиваете со следа примерно за милю от убежища. В-третьих, добравшись до нужного места, огибаете его.
— Вы хотите сказать, что пробегаете три мили?
— Да, или четыре, иногда пять. — Оливер продолжал говорить так, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, известном даже ребенку. — Каждый раз, когда укрытие хорошее, а пространство вокруг него достаточное, оставляете позади себя одного волка и указываете, в каком направлении ему следует наблюдать. Годовика этому можно научить за три урока. Особенно если у вас есть такая мудрая старая волчица, как Бианка, чтобы помочь вам. Она может дать им пару куда более сильных затрещин, чем отважился бы я. Итак, ваши волки лежат вокруг убежища. Затем вы подходите к оленю и вспугиваете его. Иногда, если быть очень внимательным, можно подойти против ветра к самому месту лежки зверя. Раз шесть мне понадобились лишь хороший прыжок и верный удар ножом, чтобы закончить дело. Но обычно олень вскакивает и убегает. Тогда ближайший волк бросается следом и отрезает ему путь. Олень мечется, но волки охраняют границу круга. Олень не может вернуться в убежище, потому что там пахнет человеком. Иногда человек может остаться на границе леса, бегая вдоль нее и удерживая зверя внутри. А волк мчится
