медленно, Рори Мичел добрался наконец к краю долины, где начинались высокие скалы. Словно он не полз по земле, а плыл по широкой, полной опасностей реке.
Оказавшись под защитой высоких скал, он остановился отдышаться, лег лицом вниз в тени громадного валуна и постанывал с безотчетным наслаждением.
Вверху он видел, как хищный канюк описывает свои круги в поисках добычи, и эти повторяющиеся круги в синеве становились все выше и все слабее различимы с земли…
И Рори подумалось: а что имеет смысл на этой грешной земле? Что стоит беречь, что стоит хранить? Пожалуй, ничего, даже саму жизнь. И что значат эти люди в доме Уэйра? Да ничего. Пусть их сметет с лица земли – какая разница? Он, Рори Мичел, сделал для них и без того достаточно, и теперь ему следует позаботиться о себе самом, чтобы раньше времени не превратиться в добычу для канюка…
Нет, его план был слишком опасен, слишком безумен. Никому не удалось бы выполнить эту задумку. И кроме того, ни единому человеку такая ерунда и в голову бы не пришла. Это просто забавы малого ребенка, а не расчет взрослого человека.
Так сказал себе Рори, и тотчас же услышал вдалеке ржание лошади.
Он вскочил на ноги и увидел в отроге долины большой табун неоседланных, запасных лошадей апачей, который пасли несколько молодых воинов.
Этот отрог долины заканчивался неприступным ущельем, с разбросанными там и сям валунами, шипастыми кустарниками и кактусами, которые похуже настоящей колючей проволоки.
Здесь было прекрасное, спокойное пастбище, с трех сторон защищенное ландшафтом, но Рори, положив подбородок на скрещенные руки, напряженно размышлял о том, что ему представился редкий случай, почти такой, как ястребу представляется иногда возможность выхватить рыбину из большого косяка, подплывшего близко к поверхности воды. И он должен, несмотря на всю храбрость и хитрость индейцев, увести из их табуна коня.
Он забыл о своей любви к жизни, о мыслях про спокойное будущее и о канюке, кружащем в небе в поисках падали. Он снова стал вором, которому светит большой куш, и глаза его уже расширились от предвкушения победы.
Глава 36
Говорят, что у вора свой почет. И для Рори, с замиранием сердца глядящего вниз со скал, сейчас было важнее всего на свете это самое звание вора…
Нет, задача казалась невыполнимой. И тем более было бы здорово совершить невероятное. Ведь если вдуматься – что еще в мире достойно усилий, как только не это?
Так говорил себе Рори, лежа за валуном под палящим солнцем.
Но если даже предположить, что ему удастся взобраться на лошадь, то какую из них ему нужно выбрать?
Нет, просто хорошая лошадь здесь не подойдет. Ему нужна самая лучшая. Эх, был бы под ним его вороной жеребец, он бы посмеялся над любой погоней… Но когда рядом трое всадников, тут не до смеха. И потому он изучал табун пристально, придирчиво.
Конечно, надо полагать, что перед выходом на тропу войны индейцы станут откармливать на горных пастбищах самых лучших своих коней. Так что перед ним отборный табун.
Но среди них чертовски трудно выбирать. У всех лошадей отличные стати. Конечно, среди них много диких, пойманных в прериях мустангов. Индейцы не умеют как следует обращаться с лошадьми, они у них не так быстро приручаются. Остаются дикими, как дьяволы.
В табуне то и дело раздавалось громкое ржание, когда пара-тройка мустангов сходились в драке. И каждый раз один из пастухов разгонял дерущихся мустангов кнутом. Рори подметил, что небольшой серый жеребец с горбатой, странной головой и кривоватой шеей был постоянным участником этих схваток. Даже издалека можно было заметить признаки большой, необузданной силы в нем.
Рори видел, что серый забияка прямо-таки искал драки, перемещаясь внутри табуна. Наконец один из пастухов прижал серого к краю, и тот сразу запрядал ушами, с удовольствием, как если бы его единственной целью было привлечь к себе внимание. Прямо-таки ангелочек.
«Ну, если ноги у тебя так же сильны, как мозги в черепушке, ты и станешь моим скакуном, – подумал Рори. – Но если ты окажешься тихоходом, то я очень скоро стану мертвецом!»
Он хорошо понимал, чем рискует.
Если уж он рискнет вскочить на спину неоседланного жеребца на открытом пространстве, то ему потребуется безумная скорость и большая выносливость скакуна. Иначе он не сумеет оторваться от преследования апачей. Но у Рори уже не оставалось времени на сомнения.
Теперь, приняв решение, Рори стал пробираться поближе к краю склона. Временами склон был так крут, что он ежесекундно рисковал сбросить вниз камень или спустить лавину из щебня. А всякий шум непременно привлечет внимание индейцев в ложбине.
Если старый индеец втрое зорче белого человека, то молодой индеец втрое зорче волка.
Рори почувствовал себя немного спокойнее и уверенней, когда неожиданно обнаружил посреди скал и кактусов заброшенную тропинку, по которой можно было идти уже достаточно легко. Так он достиг удобного места, откуда предстояло начинать.
Ну что ж, пора.
Он пошел вперед, и длинные колючие отростки кактусов цепляли его за одежду, словно пытаясь удержать от решительных действий. К тому же Рори как ни старался, не мог не поднимать легкой пыли от шагов, которая висела позади него, словно паутина, сотканная гигантским пауком.
Иногда он останавливался, чтобы пыль осела, но та оставалась висеть в воздухе, плотном и горячем, как заколдованном…
Так, шаг за шагом, он спустился в ложбину. Сердце его билось быстро и легко, как у ребенка, который выбежал на свежий весенний воздух после долгой сумрачной зимы.
Теперь опасность была прямо перед ним, и он почувствовал возбуждение.
Он уже почти дошел до конца тропки, когда из-под его ноги выкатился и загремел вниз камень. Он припал на одно колено, верхняя губа обнажила звериный оскал, глаза сузились в щелки. Да, тут было трое пастухов, а в его револьвере было больше трех патронов…
Но Рори, хоть и с усилием, сумел перебороть в себе инстинктивное желание вступить в бой. Если он обнаружит свою позицию, открыв огонь, апачи станут охотиться за ним, прочесывая местность дюйм за дюймом. Так что после первого же своего выстрела он может числить себя в мертвецах.
Рори напряженно ожидал, какая реакция последует на шум, вызванный падением камня. И через несколько секунд он услышал далекий голос, по-испански сказавший: «Это ящерица пробирается по склону…»
Сквозь густые заросли кактусов Рори увидел того полукровку-мексиканца, которого он приметил еще в лагере апачей, когда лечил Южного Ветра.
Широколицый и косоглазый, этот парень выглядел довольно гадко, но Рори все равно поблагодарил его про себя за эти слова, которые на время спасли ему жизнь. Но рядом с ним был настоящий апач, один из друзей Бешеного Быка. И тот возразил:
– Какой же должна быть эта ящерица, чтобы наделать столько шума?
– Ящерица, за которой охотится ястреб! – отвечал полукровка. – Я видел, как это происходит. Ящерица бывает так напугана, что словно слепнет. Она бросается прямо на камни и кусты, пытаясь спрятаться. Вот от этого и шум.
– Ну уж? – хмыкнул апач, явно не слишком убежденный этим рассказом.
– А что тебя удивляет? – переспросил полукровка.
– Откуда тогда такая полоса пыли на склоне?
– Какая еще полоса?
– Вон там, над кактусами!
– Ничего я не вижу такого…
– Посмотри еще разок и протри глаза, друг!
– Ну, я смотрю. Ничего там нет.
– Да это всякий увидит, хоть ребенок, хоть старуха! Вон там пыль зависла! Вон, вон, смотри, ветер сносит ее!
