— Но риск оправдан, — отрезал Каблер. — Вы — солдаты, подвергать себя опасности часть ваших обязанностей. Так что не распускайте нюни. Если кто-то из вас погибнет во время испытаний, он прослывет героем, и его имя выгравируют золотыми буквами на корме «Блюдипа».
— Какой от этого толк? — прошептал Гюс на ухо Зигрид. — Но у меня идея: если я напишу на бумажке чье-то имя, у того человека будет в два раза больше шансов стать героем. Неглупо, да?
— Но ты же так не сделаешь! — запротестовала девушка, приходя в негодование.
— А почему бы и нет? — невинно улыбнулся рыжеголовый парень. — Я, например, не чувствую себя достойным того, чтобы мое имя было выгравировано на корме «Стальной акулы». Уступлю место тому, кто заслуживает такой чести…
— Тогда можешь вписать мое имя, если хочешь, — прошипел Давид. — И даже трижды! Уж я-то не боюсь. Я не трус! И буду горд, если меня выберут подопытной крысой. Если бы позвали добровольцев, я бы первым сделал шаг вперед.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Гюс.
— Хватит! — вмешалась Зигрид. — Не начинайте ссору, за нами наблюдают.
Парни мерили друг друга взглядами. Еще чуть-чуть, и они бы кинулись друг на друга. Зигрид протиснулась между ними, чтобы их разнять.
Давид с презрительным выражением на лице отступил.
— Ты не достоин быть частью нашего экипажа! — бросил он в лицо Гюсу. — Будь осторожен! Рано или поздно все узнают, какой ты, и тогда…
Аллоран развернулся и, тяжело ступая, покинул столовую.
— Сегодня ты зашел слишком далеко, — прошептала Зигрид, сжав плечо Гюса. — Ты всегда, как начнешь шутить, так и не можешь остановиться.
— А Давид слишком наивен, — проворчал Гюс. — Вы все наивны! Ты что, не поняла? Ведь офицеры подделают результаты жеребьевки!
— Ты спятил!
— Ну уж нет. Вот увидишь, они воспользуются случаем, чтобы отделаться от неугодных матросов. Например, таких, как я. Я даже не удивлюсь, когда вытянут из «шляпы» бумажку с моим именем.
Зигрид с трудом сглотнула — у нее перехватило горло. А если Гюс прав? Мгновением раньше, во время речи Каблера, она почувствовала себя виноватой. Ведь она ни за что не вызвалась бы в добровольцы, и теперь ей было стыдно.
Но в оставшееся до жеребьевки время сомнения все сильнее и сильнее охватывали ее.
Как только ушел старший матрос, молодежь начала перешептываться. Многие, как и Давид, надеялись, что жребий выпадет на них.
— Какая удача! Ты представляешь? — восклицала Настасья Кубилова, девочка, с которой Зигрид мало общалась. — Если испытания пройдут успешно, меня точно повысят до следующего ранга! Какая честь! Мое имя выгравируют на корме «Блюдипа»…
Эта перспектива так ее радовала, что она с трудом держала себя в руках. И снова Зигрид почувствовала укол совести, поскольку мысль о том, что ее собственное имя напишут золотыми буквами на корпусе подводной лодки, отнюдь не наполняла ее гордостью.
«Может быть, я, как Гюс, слабое звено?» — подумала она.
И задрожала, представив, что с ним случится, если результаты жеребьевки и правда будут подстроены.
После обеда матросы заходили группками по несколько человек в столовую, и каждый бросал клочок бумаги со своим именем в большую урну, которую лейтенант Каблер поставил на одном из столов. Лаердалл и военный врач следили за ходом эксперимента.
«А вдруг они ищут момента затем, чтобы подменить бюллетени?» — мелькнуло у Зигрид, которая становилась все более и более подозрительной.
Урна постепенно заполнялась. Юноши и девушки от волнения не могли спокойно стоять на месте. Все мечтали о разных привилегиях, которые получат, как только завершатся испытания.
— Глупенькие! — прошептал Гюс, встретив Зигрид во время перерыва. — Знаешь, что их ждет? Эта сыворотка еще та гадость; вполне вероятно, что те, кому ее вколют, прекрасным образом превратятся в рыб, и их быстренько вытолкнут через трубы торпедосбрасывателей. Да, да, так все и будет, а кто не верит — просто дурак!
— Ты видишь все в черном цвете, — пробормотала девушка. Но, если честно, ей тоже происходящее виделось совсем не в радужных красках. — А как, ты полагаешь, они будут действовать?
— Да очень просто! — прыснул рыжий. — Все эти распрекрасные господа перед экспериментом наденут защитные скафандры, чтобы на них не попало ни капли воды. Счастливых же избранников попросят раздеться до плавок и сесть в ванну с морской водой. Представляешь, что случится дальше?
Зигрид догадывалась, что случится, если вакцина доктора не подействует…
Чуть позже она встретила воодушевленного Давида.
— Знаешь, — признался он ей, — я решил схитрить.
— Что? — удивилась Зигрид. — Ты?
— Да, — прошептал Аллоран. — Я напишу мое имя на трех бумажках и сверну их несколько раз. Две зажму в кулаке, а третью буду держать между большим и указательным пальцами. А когда опущу руку в урну, положу все три бумажки. Таким образом у меня появится в три раза больше шансов быть избранным. — Смутившись, Давид опустил голову. А потом добавил: — Знаю, это не совсем честно, но я уверен, что буду лучшим мичманом на подводной лодке, поэтому честь быть испытателем должна выпасть мне.
Зигрид постаралась скрыть свое замешательство.
— Но… но, значит, ты и рискуешь в три раза больше! — возразила она.
Давид выпрямился. Слова Зигрид задели его за живое, и парень посмотрел на нее с недоверием.
— Но ведь ты же не станешь рассуждать, как Гюс? — бросил он.
— Нет, конечно же, нет! — поспешила возразить девушка. — Просто боюсь за тебя, вот и все. Я к тебе так хорошо отношусь… Даже слишком хорошо, вот почему…
Юноша пожал плечами.
— Личные чувства не считаются, — отрезал он. — Главное — исполнить свой долг, вот и все.
— Да, да, понимаю, — согласилась Зигрид не очень уверенно.
— Если бы ты была смелой, то поступила бы как я. Напиши свое имя на трех бумажках и потренируйся, как незаметно бросить их в урну. Не будь трусихой! — тихо сказал Давид, прежде чем уйти.
Первая жеребьевка состоялась тем же вечером, в столовой. Когда главный врач запустил руку в урну, все задержали дыхание. Жребий пал на шестнадцатилетнюю Пердиту Домингес. Настасья Кубилова тотчас же расплакалась, смертельно огорченная тем, что выбрали не ее. Зигрид посмотрела на Давида. Тот стоял бледный, со стиснутыми зубами, стараясь скрыть разочарование. Лейтенант Каблер предложил встретить Пердиту аплодисментами. Девушка поклонилась, в ее глазах стояли слезы, губы дрожали. Зигрид не могла определить, плачет ли она от радости или… от страха.
Лаердалл приказал всем разойтись. Столовая опустела, и Пердита Домингес осталась одна с тремя офицерами.
Зигрид больше никогда ее не увидела.
— Ничего не вышло, — объяснил на следующий день Гюс. — Девчонке впрыснули чертову сыворотку, но она не продержалась и тридцати минут после погружения в ванну с морской водой — трансформировалась в рыбу. Сегодня вечером Каблер и главный врач снова будут тянуть жребий. Может, нашему другу Давиду повезет, и он станет героем.
Но и вторая «лотерея» закончилась провалом.
— Девушка превратилась в русалку, — сообщил шепотом Гюс. — Сыворотка остановила превращение на уровне бедер. У бедняжки вырос рыбий хвост!
