приходилось расчищать дорогу кинжалом, срезая высокую траву, колючие кустарники и лианы. Некоторым деревьям было по тысяче лет. Их стволы были толще сторожевых башен замка. Иногда Колен замечал свечение желтых глаз в кустах. Временами ветер доносил до него запах волков.
«Нас окружили…» – отметил он, упав духом.
Мария-Женевьева оказалась права: он начал уставать. Ноги сводило судорогой, он умирал от жажды и хотел спать. Он все бы отдал, чтобы ему разрешили свернуться в клубочек под деревом.
Когда он уже готов был упасть, девушка объявила:
– Полдень. Останавливаемся, чтобы поесть. Тебе нужно снова выпить лекарственное зелье. Ты плохо выглядишь, горишь. У тебя лихорадка. Посмотри на свои руки… они посинели. Эти симптомы будут только усиливаться.
Колен опустился на пень. Он весь вспотел. На руках проступили вены.
«Я гнию заживо, – подумал он с горечью. – Живой труп… вот в кого я превратился».
Мария-Женевьева дала ему пить и заставила поесть. Она и сама казалась усталой и нервной. Каждый раз, когда ей хотелось протереть лицо, она отворачивалась, чтобы приподнять деревянную маску, чтобы Колен не смог разглядеть черты ее лица. Юноша задался вопросом, действительно ли она сильно изуродована или убедила себя в уродстве. В деревне он видел девушек, считавших себя некрасивыми, в то время как были совершенно нормальными. Он знал, что девушки часто придумывают себе недостатки, которые существуют лишь в их воображении.
– Далеко до замка? – спросил он, пытаясь придать голосу уверенность.
– Четыре или пять часов пути, – ответила принцесса. – Проблема в том, что ты станешь продвигаться все медленнее и медленнее.
– Благодарю тебя за помощь. Если волки нападут, беги и не думай обо мне. Залезай на дерево, спасай свою жизнь.
– Волки тебя не съедят, они знают, что ты пропитан ядом. Они хотят напасть на меня.
– Тем более тебе надо спасаться.
– Нет, я тебя не оставлю. Не хочу, чтобы все продолжалось как раньше. Если ты погибнешь, я отдамся на съедение волкам… Я решила так ночью, пока ты спал.
Колен хотел было возразить, но чувствовал себя слишком усталым, чтобы спорить. Он закрыл глаза и постарался заснуть.
Девушка растолкала его спустя полчаса. Медлить было нельзя, нужно отправляться в путь. Колен послушался. Ему казалось, что подошвы его ботинок наполнены свинцом. Руки еще больше почернели.
«Мы никогда не дойдем», – билась в его голове мысль. Колен задумался, попросит ли он Марию- Женевьеву перед своей смертью снять маску.
Последующие часы были страшно мучительными. Девушке пришлось поддерживать Колена, и это замедлило их ход. Вскоре он почувствовал себя так плохо, что потерял чувство времени. Он бредил, бормотал что-то нечленораздельное, выкрикивал проклятия в адрес Тибо де Шато-Юрлана. На его руках и на теле вены будто были нарисованы черной тушью.
«Когда яд дойдет до сердца, он погибнет…» – подумала Мария-Женевьева. Ее силы истощились, ведь Колен был таким тяжелым, что ей казалось, будто она тащит упавшую в обморок лошадь. В зарослях волки приходили в нетерпение, на исходе дня их мучил голод. Вскоре солнце сядет, и все будет кончено. Девушка всматривалась в чащу деревьев в надежде увидеть очертания развалин замка Бреганога. Девушка дрожала от одной только мысли, что сбилась с дороги. Лес был таким густым, что даже она могла ошибиться. Достаточно перепутать тропинку, и с каждой минутой они удалялись бы от цели путешествия, вместо того чтобы приближаться.
В кустах ворчала свора серых хищников, волки больше не пытались скрыть свое присутствие.
Наконец, когда девушка уже не ожидала, она разглядела в зарослях силуэт проклятого замка. Он был так сильно увит плющом, что она сначала приняла его за ствол дерева!
– Колен! – закричала она. – Мы пришли! Мы нашли замок…
Юноша заворчал. Глаза его закрывались. Мария-Женевьева уложила его на траву и принялась расчищать проход в зарослях колючек, окружающих башню. День близился к концу. Через несколько минут будет поздно!
С помощью кинжала она проделала отверстие в колючих кустах и пошла вперед, таща Колена за собой. Волки не осмелились последовать за ними. Замок их пугал. Инстинкт подсказывал им, что там находится более мощный хищник, чем они.
– Проснись! – стала умолять Мария-Женевьева, заставляя Колена сесть. – Проснись, мы пришли.
Закрывшись маской, она плакала от нервного истощения и страха. Ей страшно было подумать, что теперь все может сорваться.
Она оглянулась. Они находились в круглом зале, заваленном упавшими со стен камнями. Посреди ротонды, на мраморном постаменте в полутьме слегка светились доспехи из черной стали. Все части доспехов были на месте. Несмотря на прошедшее время, никто не осмелился своровать хоть малую деталь. У постамента лежала куча костей. Мария-Женевьева поняла, что это останки сеньора де Бреганога. У нее больше не оставалось времени думать об этом. Небо начинало краснеть, наступала ночь…
Колен вот-вот умрет.
В исступлении она схватила доспехи и начала надевать их на неподвижное тело юноши. В беспамятстве Колен даже не сопротивлялся. Его дыхание стало прерывистым, почти неслышным. Жизнь оставляла его, даже лицо почернело.
– Нет! – закричала Мария-Женевьева. – Нет! Ни за что!
И в отчаянной ярости она надела на голову юноши шлем. Затем отошла, вся дрожа, не спуская глаз с железного силуэта, лежавшего на плитах донжона. На забрало было странно смотреть – настолько его удлиненный профиль напоминал египетского бога Анубиса. При одном взгляде на него становилось понятно, что оно выковано не для человека.
– Колен… – простонала она. – Колен, ты меня слышишь?
Неужели он умер до того, как успели подействовать колдовские силы брони? Мария-Женевьева хотела взять его за руку, но теперь это было невозможно, поскольку весь юноша был закован в сталь.
И вдруг наступила ночь, и тьма поглотила замок. Принцесса нащупала свою сумку и поспешно разожгла огонь с помощью специального порошка, который она научилась изготавливать в школе фей. Одна его щепотка позволила ей разжечь пламя, осветившее все развалины. Она свернулась клубочком около огня и смотрела на доспехи, на которых сверкали отблески костра.
«Если он умер, – поклялась она себе, – я лягу рядом и буду ждать, пока волки не съедят меня…»
Вдруг, когда она уже почти отчаялась, правая стальная перчатка Колена дрогнула. Стальные пальцы заскрежетали о плиты и стали царапать воздух.
– Колен? – прошептала Мария-Женевьева нерешительно. – Это ты?
Она испугалась вдруг, что воскресила сеньора де Бреганога. Может, чудовище прошлых лет вошло в тело Колена? Может, оно будет использовать его и вернется наводить страх на людей?
– Мария-Женевьева? – пробормотал наконец юноша. – Что со мной случилось? Я в заточении?
– Ты одет в доспехи, – девушка задыхалась, стараясь скрыть рыдания. – Иначе бы ты умер. Как ты себя чувствуешь?
– Странно… Мне больше не больно и нет жара, но я словно нахожусь в чьем-то теле… Сложно объяснить. У меня такое впечатление, что я надел то, что мне не принадлежит. Нечто вроде меховой мантии… очень толстой, очень жаркой…
Мария-Женевьева протянула руку, чтобы поднять забрало шлема, но Колен криком остановил ее.
– Нет! Не делай этого… Это не меховая мантия. Я… Мне кажется, я покрыт шерстью… Я превратился в чудовище. Я больше не человек.
В ту же секунду волки один за другим проникли в донжон. Они не выглядели страшными, наоборот, казалось, что они продвигались с опаской. Волки медленно выстроились вокруг Колена и поклонились ему, касаясь мордами пола.
– Они приносят клятву верности, – пробормотала Мария-Женевьева. – Звери чествуют тебя. Они признают тебя хозяином леса.
Тогда Колен встал, громыхая доспехами. Неровными шагами он подошел к мраморному постаменту, на
