шести страниц твоя шапочка сдвинута набок, – сказал маггид, – то сколько еще страниц понадобится, чтобы она свалилась?» И запер дверь.
Менахем стал стучать в дверь и плакать: «Открой, равви, и скажи мне, что я должен делать».
Маггид открыл дверь. «Я хочу взять тебя с собой к своему учителю, святому Баал Шему», – сказал он.
Они приехали в Мезбиж в пятницу и сразу пошли в дом к Баал Шем Тову. По этому случаю Менахем приоделся и аккуратно причесался (такая уж у него была привычка, которой он придерживался до конца жизни). В это время Баал Шем Тов стоял в Доме Молитвы перед амвоном и не молился, ожидая, когда придет Менахем. Однако не посылал за ним вплоть до исхода субботы. Маггид же, а также равви Иаков Иосиф из Польного, другой великий ученик Баал Шем Това, стояли подле учителя и тоже ждали. Наконец Баал Шем послал за мальчиком и, когда тот пришел, подозвал его к себе. Он долго смотрел на него, а затем стал рассказывать притчу о волах и плуге. Слушатели скоро поняли, что притча рассказывает о жизненном пути Менахема. Однако мальчик понял из нее лишь то, что он уже пережил. Равви из Польного понял только половину. Маггид же понял все.
Позднее Баал Шем Тов говорил маггиду: «Этот озорник на самом деле полон всяческого смирения».
БОЛЬШЕ
На Новый год Великий Маггид не трубил сам в бараний рог (шофар). Это было обязанностью его ученика, равви Менахема Менделя, а маггид лишь указывал, как следует трубить. В последние дни своей жизни, когда он уже не мог ходить, потому что у него болели ноги, маггид указывал, как трубить, сидя в своей комнате. Однажды равви Менахем Мендель отсутствовал и его место вынужден был занять равви Леви Ицхак. Он поднес рог к губам, но, когда маггид назвал первый звук, Леви Ицхак вдруг увидел необыкновенно яркий свет и потерял сознание. «Что это он? – недоумевал маггид. – Мендель видит гораздо больше, но не боится».
ПОЧЕСТИ
Маггид из Межрича однажды отправил своего ученика равви Менахема в поездку по общинам. Он должен был выступить перед людьми и пробудить в них желание изучать Тору ради самой Торы. В одном из городов, которые посетил равви Мендель, к нему на постоялый двор пришли местные книжники и оказали ему большие почести. Беседуя с ними, равви задал вопрос, почему говорят, что, когда человек избегает почестей, почести следуют за ним по пятам. «Если хорошо и прилично принимать почести, – сказал он, – то почему тот, кто избегает почестей, боится, что почести будут преследовать его? А если принимать почести неприлично, то почему избегающий почестей наказывается тем, что почести преследуют его? Конечно, достойному человеку следует избегать почестей. Но – как и любой другой человек – он рожден с желанием почестей и должен с ним постоянно сражаться. Только после длительного времени изучения Торы, усердно и ради нее самой, он преуспеет в преодолении этой предосудительной страсти и больше не будет чувствовать удовольствие от того, что его называют «равви» или иным почетным именем. Однако желание почестей, которое было у него в юности и которое он преодолел в себе, все еще сохраняется на самом дне его души, и хотя он знает, что освободился от него, оно продолжает смущать его и преследовать, как воспоминание, от которого невозможно избавиться. Это след змея в его душе, и от него он тоже должен себя очистить».
ЧЕРВЬ
Говорил равви Мендель: «Я не знаю, чем я лучше червя. Ибо смотрите: он исполняет волю Творца своего и ничего не разрушает».
ПРИЗВАНИЕ
Несколько хасидим из Белоруссии пришли к Великому Маггиду и пожаловались, что расстояние до Межрича уж очень большое и что они не могут приходить к нему так часто, как им хотелось бы, и что поэтому они подолгу остаются без учителя и наставника. Тогда маггид дал им свои пояс и трость*[178] и сказал: «Отнесите это в Витебск равви по имени Мендель».
Прибыв в Витебск, хасидим стали на всех улицах спрашивать, где живет равви по имени Мендель, но им отвечали, что такого здесь нет.
Наконец к ним подошла какая–то женщина и спросила, кого они ищут. «Равви Менделя», – отвечали хасидим.
«Равви с таким именем у нас нет, – сказала женщина. – Однако Менделей в нашем городе много. Вот и моего зятя зовут Мендель». Хасидим сразу поняли, что посланы именно к этому человеку. Они последовали за женщиной в ее дом и передали ее зятю пояс и трость. Надел Мендель пояс и взялся за рукоять трости. Взглянули на него хасидим и не могли узнать. Перед ними стоял другой человек, человек, облеченный Божественной силой, и страх Божий охватил их сердца.
ДОКУМЕНТ
Документ, в котором конгрегация Минска назначала равви Менделя проповедником, начинался словами: «Святому цадику, возвышенному и священному светочу» и т.д. На документе стояли подписи более чем ста благочестивых людей. Когда равви Мендель взял эту бумагу в руки и прочел все похвалы в свой адрес и все почетные эпитеты, он сказал: «Это был бы прекрасный документ, если бы речь в нем шла о ком–нибудь из Мира Истины! Но поскольку он касается меня, то я бы хотел послушать о себе правду. Слова же хотя бы одного человека, который обвиняет тебя, более весомы, нежели слова сотни людей, тебя хвалящих. Ибо какая мне польза от всех этих похвал?»
ВРЕМЕНА ЖИЗНИ
Однажды равви Менахем серьезно заболел и не мог даже говорить. Ученики собрались вокруг него, стояли и плакали. Равви напряг все свои силы и прошептал им: «Не волнуйтесь. Из одной истории, рассказанной Баал Шемом, я знаю, что еще отправлюсь в Землю Израиля».
Перед тем как отправиться в Землю Израиля, равви Менахем заехал к равви из Польного, который спросил его: «Помнишь ли ты ту историю Баал Шема о волах и плуге?» – «Помню», – ответил Менахем. «А известно ли тебе, – продолжал спрашивать равви из Польного, – какого, согласно этой истории, рубежа своей жизни достиг ты?»
Улыбнувшись, равви Менахем ответил: «Я уже отмотал большую часть своей жизни».
