того момента все должны были следовать. Равви Шмелке тоже попросили это сделать, но он постоянно откладывал это дело. Он довольно долго изучал каждого по отдельности члена своей конгрегации и ничего не записывал в книгу. Время шло, а равви все изучал и изучал людей, живших в Никольсбурге, и не записывал никаких новых правил. Наконец ему дали понять, что их ожидание затянулось. Тогда равви Шмелке пошел туда, где лежала хроника, и записал в ней Десять заповедей.
СЕМЬ МИРСКИХ НАУК
Когда равви Шмелке стал равом в Никольсбурге, первые семь суббот он рассказывал на проповедях о семи мирских науках, по одной в каждую субботу. С каждой неделей община все больше удивлялась странным темам проповедей, но никто не решался задавать цадику вопросы. В восьмую же субботу равви Шмелке начал свою проповедь такими словами: «Я долго не понимал слов Соломона: «Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песню глупых». Почему не сказано просто: «нежели песню глупых?» На самом деле смысл таков: лучше слушать обличения от мудрого, который слышал и понял песню глупцов, то есть семь мирских наук, которые по сравнению с Торой – песня глупых. Иному человеку глупые мирские «мудрецы» могут сказать: «Легко тебе презирать нашу мудрость, ведь ты не изведал ее сладости! Ибо если бы ты познал ее, то не помышлял бы ни о чем другом!» Но тот, кто много трудился над семью мирскими науками, и проник в самую их сердцевину, и избрал в конце концов мудрость Торы – если такой человек восклицает: «Суета сует!», никто не сможет обличить его».
МЕССИЯ И МОЛЯЩИЕСЯ
В первый день Нового года равви Шмелке пошел в Дом Молитвы до того, как протрубили в бараний рог, и стал молиться со слезами на глазах: «Увы! Владыка мира! Все люди плачутся Тебе, но чего стоят все их завывания! Они не думают ни о чем другом, кроме своих собственных нужд, они не думают об изгнании Твоей славы!» На следующий день он снова пришел в Дом Молитвы перед тем, как протрубили в бараний рог, и снова стал плакать, говоря: «Сказано в первой книге Самуила: «Почему не пришел сын Иессея*[182] есть хлеб ни вчера, ни сегодня?» Почему не пришел царь Мессия ни вчера, в первый день Нового года, ни сегодня, во второй день? Потому что сегодня, как и вчера, все молитвы людей были только о хлебе и об удовлетворении своих телесных потребностей!»
СЛЕЗЫ ИСАВА
В другой раз равви Шмелке сказал: «В мидраше сказано: «Мессия, сын Давида, не придет, пока не высохнут слезы Исава»*[183]. Значит, сыны Израиля, дети Божьи, день и ночь просящие о милости, стенают напрасно, пока плачут и сыны Исава? Но «слезы Исава» – это не слезы, что льют другие народы, а вы не льете; это слезы, которые льют все люди, когда просят и молят о чем– либо только для самих себя. Воистину не придет Мессия, сын Давида, пока не высохнут такие слезы и пока вы не станете плакать лишь о возвращении из изгнания Божественного Присутствия (Шехины)».
ПРОПОВЕДЬ НА ЙОМ–КИПУР
Накануне Йом–Кипура равви Шмелке из Никольсбурга облачился в молитвенное одеяние и вошел в синагогу. Идя к Ковчегу, он громко произнес слова Писания: «…ибо в этот день для тебя совершится искупление, чтобы очистить тебя»; после этого он привел из Мишны*[184] слова равви Акибы*[185]: «Перед Кем ты просишь об искуплении и Кто очищает тебя: Отец твой Небесный». У всех присутствовавших при этом на глазах навернулись слезы.
Стоя у ковчега, равви Шмелке сказал: «Братья сердца моего, вы должны знать, что основа обращения к Богу – это принесение Ему в жертву своей жизни. Ибо мы потомки Авраама, принесшего свою жизнь в жертву блаженному Имени и позволившего ввергнуть себя в печь испытания; ибо мы потомки Исаака, принесшего в жертву свою жизнь и возложившего главу свою на жертвенный камень, – они, патриархи, несомненно, ходатайствуют за нас перед нашим Отцом Небесным в этот святой и грозный день суда. И да последуем мы их путями и станем подражать их деяниям: да будет позволено и нам принести в жертву наши жизни ради Его благословенного Имени. Да соединимся мы с Его всемогущим Именем, да освятим*[186] Его ревностной любовью, да сделаем Его своей целью и да произнесем все вместе: «Слушай, Израиль!» И, плача, все люди сказали: «Слушай, Израиль! Господь наш Бог, Господь един».
Затем равви Шмелке продолжил свою проповедь: «Дорогие братья, теперь, когда мы удостоились соединиться в великой любви с Его Именем и освятиться Им, когда принесли в жертву Ему свои жизни и очистили свои сердца для служения Богу и для страха Божьего, мы должны также соединить и свои души. Все души исходят из единого корня, все они высечены из трона Его великолепия, все они – часть Бога, сущего на Небесах. Да будем мы едины также и на земле, чтобы ветви были подобны корню. Итак, теперь, очистившись, мы должны соединить свои души. Воспримем заповедь: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Все люди громко повторили: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Равви Шмелке продолжил: «Теперь, когда мы удостоились соединиться с Его Великим Именем и объединить свои души, которые являются частью Бога, сущего на Небесах, предоставим священной Торе ходатайствовать за нас перед Отцом нашим Небесным. Хотя Бог даровал Тору всем народам и всем языкам, мы одни восприняли ее, восклицая: «Все, что Господь сказал, мы сделаем!» – и только после этого говоря: «Мы слышим». И Тора должным образом просит Отца нашего Небесного о милосердии и милости к нам в этот святой и грозный день суда». И равви Шмелке отворил врата Ковчега.
Затем, перед отворенным Ковчегом, он произнес исповедание греха, и все люди повторили его вслед за ним слово в слово, и, делая это, они рыдали. Затем равви Шмелке взял свитки, поднял их над головой и рассказал своей конгрегации о грехах человека. В заключение он произнес такие слова: «Вам следует знать, что плач, совершенный нами в этот день, не будет искренним, если он полон уныния, ибо Божественное Присутствие (Шехина) не коренится в отягощенных печалями сердцах, но лишь в сердцах, радостных от исполнения заповедей. И нет радости более великой, чем радость этого дня, дарующего нам возможность изгнать из своих сердец все злые побуждения и через силу обращения приблизиться к Отцу нашему Небесному, распахивающему свои объятия для всех, кто обращается к Нему. Так что все слезы, пролитые нами в этот день, должны стать слезами радости, как сказано: «Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом»*[187].
СОН
Равви Шмелке не любил надолго прерывать свои занятия и поэтому всегда спал сидя, положив голову на стол. В руке он держал маленькую свечку, которая будила его в назначенное время, когда догорала и пламя обжигало ему руку. Когда равви Элимелек посетил равви Шмелке и понял, какая в этом человеке сокрыта святость, он приготовил ему постель и с большим трудом уговорил равви Шмелке прилечь и поспать хотя бы немного. Затем равви Элимелек наглухо закрыл ставнями окна. Так Шмелке спал, покуда не
