время индивидуально (поскольку подчиненный сам соображает, как ее достичь), авторитарно и в то же время коллективно (это если подчиненным, который сам соображает, как достичь поставленной начальником цели, является не отдельный индивид, а коллектив).
Различать и учитывать все это — адова работа. Но сложности на этом не заканчиваются. В подавляющем большинстве случаев отношения авторитарного управления внутри группы не сводятся к отношениям между одним начальником и его подчиненными, равными друг другу: нет, обычно мы встречаемся с многоступенчатой иерархией, когда рядовыми членами группы управляют начальники, подчиняющиеся, в свою очередь, начальникам более высокого уровня8, и т. д. Это значит, что группа делится на ряд подгрупп, каждая из которых является в той или иной мере единым субъектом. Среди действий членов каждой такой подгруппы есть такие, которые авторитарно управлялись начальником подгруппы по его собственному почину, то есть помимо приказов и контроля вышестоящего начальника. Количество такой деятельности, выраженное в рабочих часах, уже было приплюсовано к общему кол-ву авторитарно управляемой деятельности всей группы, когда мы изучали отношения управления внутри подгруппы; однако теперь это же самое количество нужно прибавить еще и к общему кол-ву… индивидуально управляемой деятельности всей группы. Делать нечего — такова диалектика отношений управления, согласно которой часть деятельности, авторитарно управляемой на более низком структурном уровне той или иной группы, оказывается индивидуально управляемой на более высоком структурном уровне. И хотя не так-то просто уложить в голове тот парадоксальный факт, что одно и то же действие оказывается управляемым и авторитарно, и вместе с тем индивидуально, — приходится учитывать этот факт, если хочешь точно подсчитать соотношение трех типов отношений управления внутри группы.
А если начальники (руководители, лидеры, координаторы — можно использовать любой из этих синонимов) подгрупп принимают некоторые управленческие решения помимо высшего начальства — но делают это не поодиночке, а коллективно, «по горизонтали» координируя их друг с другом? В какую рубрику приплюсовать то количество работы, которое осуществляется подчиненными по приказу такого вот коллектива начальников? — Здесь ни в коем случае нельзя допустить огромную ошибку: нельзя приписывать это количество работы к коллективно управляемым действиям. Оно относится только к авторитарно управляемым действиям, поскольку тот факт, что начальники подгрупп в той или иной степени сплотились в коллектив, еще не делает коллективом всех членов подгрупп. Этот факт означает только то, что над подгруппами возник новый центр авторитарного управления, параллельный уже имевшемуся до того высшему начальству (и неизбежно конкурирующий с ним; именно поэтому старшие начальники обычно стараются пресекать попытки младших начальников установить между собой «горизонтальную» координацию действий, неподконтрольную старшим начальникам).
Учесть все эти и ряд других подобных деталей9 хотя и очень трудно, но можно10. Однако когда разработчики методики количественного анализа отношений управления, преодолев все трудности такого рода, наконец-то создадут свою методику, то окажется, что ее эффективность очень сильно ограничена одним важным обстоятельством.
Вспомним, что отношения управления тем или иным действием существуют только до тех пор, пока длится это действие — и исчезают сразу же, как только данное действие прекращается. Отсюда следует, что система отношений управления в любой группе людей — очень изменчивая вещь: соотношение трех типов отношений управления в этой системе обычно очень быстро меняется — в зависимости от того, чем члены этой группы занимаются сейчас, чем они занимались до того и к каким делам перейдут потом. А это, в свою очередь, означает, что чем точнее мы будем стараться высчитать соотношение трех типов отношений управления внутри группы, тем короче будут те отрезки времени, те этапы, на которые нам придется «нарезать» процесс развития этой группы — с тем, чтобы вычислять соотношение трех типов отношений управления на каждом из этих этапов, взятом по отдельности. Тем самым процесс нашего анализа и вычисления будет растягиваться и усложняться неимоверно, и мы вскоре убедимся в бессмысленности погони за все более высокой точностью подсчета. Нам будут доступны лишь довольно-таки усредненные результаты — такие, которые получились бы, если бы соотношение между тремя типами отношений управления внутри исследуемой нами группы не менялось в течение достаточно длительного промежутка времени… Но вот что интересно: такие результаты мы можем получить, вовсе не тратя сил на скрупулезное, детальное отслеживание и последующий учет количества деятельности членов группы, осуществленной в течение этих самых «достаточно длительных» промежутков времени. Спрóсите, благодаря чему? — А благодаря тому, что на свете есть не только отношения управления, но и отношения собственности.
* * * Чтобы понять, как отношения собственности могут помочь нам в калькуляции отношений управления, нам придется заняться классификацией самих отношений собственности. А для того, чтобы толково взяться за это дело, нам необходимо соблюсти одно очень важное предварительное условие: надо временно выкинуть из головы такие привычные нам понятия, как «частная собственность», «личная собственность», «групповая собственность», «общественная собственность», «владение», «распоряжение», «пользование» и т. П. — и снова вспомнить их лишь после того, как мы сами, начав с «чистого листа», разработаем нашу собственную классификацию отношений собственности, сами выработаем те рубрики, под которые будем подводить разные виды отношений собственности, и сами придумаем, как эти рубрики назвать.
Почему так? — А потому, что традиционная, складывавшаяся тысячелетиями классификация отношений собственности не была основана на нашем понимании природы этих отношений. Раз мы пришли к выводу, что отношения собственности есть по сути своей отношения социальной возможности управления, то наша классификация отношений собственности должна быть не просто основана на фактах, но вместе с тем логически выведена из этого утверждения (точно так же, как теорема Пифагора не только основана на эмпирическом исследовании многих тысяч прямоугольных треугольников, но вместе с тем является логическим выводом из аксиом и теорем, предшествующих ей в системе евклидовой геометрии). А уж когда мы выведем из нашей концепции отношений собственности классификацию этих отношений, тогда и посмотрим, как выработанные нами новые понятия о видах этих отношений соотносятся со старыми, традиционными. Лишь тогда мы определим, какие из последних еще «работают» (и стоит ли уточнять их содержание, и если да, то как именно), а от каких пора бы уже отказаться. В противном случае старые понятия с их старым содержанием, более или менее чуждым нашей концепции отношений собственности, будут путаться у нас под ногами, мешать нам провести точную, логичную, методологически последовательную классификацию отношений собственности. Именно для того, чтобы избежать этих помех, нам и надо начинать строить классификацию отношений собственности «на пустом месте» — так, как если бы таких понятий, как «частная собственность», «владение» и пр. никогда не существовало.
Из того факта, что отношения собственности — это отношения социальной возможности управления, следует, что типы отношений собственности соответствуют типам отношений управления. В свою очередь, это означает, что существуют три основных типа отношений собственности: отношения индивидуальной, коллективной и авторитарной собственности. Отношения индивидуального управления обусловливаются отношениями индивидуальной собственности; соответственно, отношения коллективной собственности порождают отношения коллективного управления, а из отношений авторитарной собственности вырастают отношения авторитарного управления.
В системе отношений индивидуальной собственности субъект собственности ясен и очевиден — это одиночка, владеющий сам собой, своей рабочей силой и некоторой частью объектов, находящихся в сфере совокупной11 деятельности группы. Если же последняя представляет собою коллектив, то этот коллектив и является единым и неделимым собственником всех членов группы и объектов, с которыми и посредством которых этот коллектив действует. С субъектом авторитарной собственности дело обстоит сложнее. В авторитарно управляемой группе руководитель является
