«Людской протест против репрессий и налогового произвола выражался в разнообразной, порой необычной форме.
Доведенные до отчаяния колхозники поджигали дома наиболее рьяных активистов, убивали ненавистных председателей колхозов, секретарей местных партийных организаций, уполномоченных по заготовкам. Такие действия расценивались как антисоветские террористические акты. Расследованием занималась не милиция, а органы госбезопасности… Попутно проводилось изъятие оружия у населения. Многие сельские фронтовики были осуждены и получили срок за хранение именного оружия» [621, с. 157].
Однако протест государственных рабочих в сталинскую эпоху все-таки далеко уступал по масштабам, сознательности и организованности пролетарской классовой борьбе дореволюцонных времен. И причины этого не ограничивались жестокостью сталинского террора.
Старый революционно-социалистический пролетариат, совершивший Октябрьскую революцию, исчез в результате этой революции (процесс этот многократно описывался различными марксистскими авторами, начиная с Троцкого). Новый класс рядовых эксплуатируемых работников формировался почти на пустом месте. Практически исчезло обладавшее твердым классовым сознанием ядро, вокруг которого мог бы кристаллизоваться обладающий подобным сознанием новый класс государственных рабочих. Чтобы вырванный из деревни в процессе «коллективизации» и брошенный в фабричный котел вчерашний крестьянин смог опомниться, осознать свое новое положение и начать борьбу против него, требовалось время.
Это время наступило к 1950-м годам. Методы чересчур грубого подавления и принуждения к труду рабов все более оказывались неэффективны.
Эти реформы, осуществленные в хрущевский период, ослабили полицейский гнет и тем самым открыли шлюзы для борьбы эксплуатируемых трудящихся, которая, в свою очередь, толкала эксплуататорские верхи к новым реформам, пока в итоге установилось новое равновесие, которое можно назвать
Но даже к осуществлению этих реформ сталинские преемники приступили, лишь боясь революции снизу. Бюрократия долго раздумывала бы, что ей делать с убыточным ГУЛАГом, если бы не восстания лагерных рабов в 1953 г. Эти восстания заставили ликвидировать гулаговскую систему, они же вместе со всеобщей стачкой рабочих ГДР в июне 1953 г. вынудили бюрократию начать идти на уступки низам, а революция 1956 г. в Венгрии и городские восстания 1959–1962 гг. в СССР толкнули к дальнейшим уступкам.
Масштаб подобных уступок был далеко не малый: послевоенный всемирный промышленный подъем позволил неоазиатской бюрократии кинуть государственным рабочим немало сахарных косточек со своего стола. В апреле 1956 г. был отменен закон 1940 г. о прикреплении рабочих к предприятиям и о суровых наказаниях за прогулы и опоздания. Трудящиеся получили право самостоятельно (при определенных формальностях) менять место работы. В сентябре 1956 г. законодательно установлен минимум заработной платы (до этого в «стране победившего социализма» не существовало такого «пустяка», как минимум, ниже которого не может опускаться зарплата!). Сокращалась на 2 часа рабочая неделя, а оплачиваемый отпуск по родам и беременности увеличивался с 70 до 112 дней [541, с. 126–127].
Была введена новая пенсионная система, размер пенсий существенно вырос (до этого в «стране победившего социализма» пенсии составляли меньше 10% прожиточного минимума! [См. 141, т. 1, с. 134]). Горожане стали теперь получать пенсии с 60 лет — мужчины и с 55 лет — женщины.
В 1961 г. заработная плата сравнительно с 1950 г. выросла в 1,3 раза, а с учетом выплат и льгот из общественных фондов — в 1,35 раз. Развернулось жилищное строительство. С 1950 по 1964 гг. городской жилищный фонд вырос с 513 до 1182 млн. кв. м, т. е. в 2,3 раза. Если в 1951–1956 гг. жилищные условия улучшили 38,4 млн. человек, то в 1957–1961 гг. — уже 57,5 млн. В 1956–1960 гг. было введено в строй жилья почти в 2 раза больше, чем в предыдущей пятилетке.
Была отменена плата за обучение в старших классах средней школы и в вузах, введенная в 1940 г. Выросли пособия многодетным семьям. Государственные расходы на бесплатное медицинское обслуживание и бесплатное образование, на различные виды пенсий и пособий составили в 1960 г. 27,3 млрд. руб. — почти в 6 раз больше, чем в 1940 г.! [541, с. 126–127, 269].
Одновременно происходил рост класса государственных рабочих. В 1950–1961 гг. численность рабочих и служащих увеличилась с 40 до 62 млн. человек. Эти рабочие рекрутировались в большинстве своем из крестьян, из деревни и принадлежали к рабочему классу первого поколения, к тому раннему рабочему классу, который, как было показано выше, и составляет социальную основу революционно- социалистических движений:
«…в конце 50-х — начале 60-х годов абсолютное большинство „фактических“ горожан родилось в деревне, и весьма немногие были горожанами во втором поколении, которое тоже несло на себе отпечатки „сельской ментальности“, хотя было более адаптировано к городским условиям» [541, с. 266].
Городские восстания 1959–1962 гг. были последним аккордом борьбы раннего рабочего класса из вчерашних крестьян, мечтавших о мире, переделанном по справедливости.
Подробная история этих восстаний содержится в превосходной по собранному фактическому материалу работе В. А. Козлова [см. 289]. Мы ограничимся здесь кратким перечислением.
1-3 августа 1959 г. — бунт рабочих — целинников в Темир-Тау, при его подавлении 11 рабочих убито, 32 ранено (5 из них умерли). 31 июля 1960 г. — погром ингушских богачей Сагадаевых в Джетыгаре (Казахстан). 15–16 января 1961 г. — бунт в Краснодаре. Июнь 1961 г. — погром милиции в Муроме (после того, как в отделении милиции умер от полученного в дорожном происшествии сотрясения мозга рабочий Костиков, которого милиция задержала, приняв за пьяного, и оставила без медицинской помощи). 25 июня 1961 г. — погром милиции в Бийске, а 23–24 июля — в Александрове (он, как и Муром, во Владимирской области). Наконец, 1–3 июня 1962 г. — самое известное событие из пролетарских протестов этого времени, забастовка в Новочеркасске против повышения цен, расстрелянная властями. В эти же дни листовки против повышения цен и с призывами «
Эти восстания происходили без какого-либо партийного руководства. Все революционно- социалистическое движение прежних времен, все большевистские оппозиции и все прочие социалистические партии были физически уничтожены сталинским террором. Возникавшие снова и снова подпольные марксистские группы очень быстро обнаруживались и громились, в их работе отсутствовала идейная и организационная преемственность, в условиях жесткого полицейского террора не было и быть не могло организованной работы, исходящей из длительной перспективы. Некоторое пересечение их со стихийными бунтами все же имело место, но до какого-то идейного и организационного руководства было неимоверно далеко.
После расстрела рабочих в Темир-Тау в городе Киселевске Кемеровской области 36-летний Иван Трофимович Жуков, заместитель начальника Киселевского городского отдела МВД по политической части (!!! — В. Б.), награжденный боевыми орденами участник войны
В Краснодаре во время бунта 15–16 января 1961 г. действовала подпольная группа во главе с уволенным из армии бывшим офицером Виктором Горлопановым. 16 января член группы Лунев без ведома Горлопанова раскидал на ремонтно-механическом заводе горлопановскую листовку:
«Ко всем рабочим, крестьянам, солдатам, офицерам и трудовой интеллигенции! Дорогие товарищи!
