части Шалиона. Со времен прошлогодней кампании там неспокойно, тем более что рейна Исель и рей Бергон как раз собирают силы, чтобы покончить с этим вопросом раз и навсегда.
Ди Феррей заинтересованно поднял брови:
– Они уже собираются ударить по Виспингу?
Фойкс пожал плечами, его палец скользнул на северное побережье к названному порту:
– Не уверен, что Виспинг
Ди Кэйбон перегнулся через стол, опираясь на скатерть внушительным животом, и внимательно посмотрел на карту:
– Тогда следующим станет княжество Джокона, к западу от Борсаснена. Или мы нападем на Браджар или на оба сразу?
– Воевать на два фронта будет глупо, тем более что Браджар весьма ненадежный союзник. Новый князь Джоконы юн и неопытен. Нужно зажать Джокону между Шалионом и Иброй, а затем просто прищемить. Потом двинуться на северо-запад.
Глаза Фойкса сузились, пухлые губы сжались, когда он принялся обдумывать такой вариант развития событий.
– Фойкс, а ты примешь участие в этой кампании? – вежливо поинтересовалась Иста.
Он кивнул:
– Куда направляется марч ди Паллиар, туда и братья ди Гьюра. Как отличного наездника, Ферду в середине лета наверняка направят на кавалерийские сборы. А чтобы я не скучал по нему и не начал чахнуть от тоски, он найдет для меня какую-нибудь грязную работенку. А в них никогда не бывает недостатка.
Ферда весело фыркнул. Фойкс беззлобно улыбнулся в ответ.
Иста обдумывала стратегический анализ, озвученный Фойксом. Совершенно очевидно, откуда он все это взял. Марч ди Паллиар, рей Бергон и рейна Исель совсем не дураки, а канцлер ди Кэсерил вообще умен не по годам и, более того, не питает особо нежной любви к прибрежным рокнарским князькам, которые однажды продали его в рабство на галеры. А если на кону стоит Виспинг, то игра стоит свеч.
– Но мы все же отправимся на запад, подальше от всех этих событий, – заметила она.
Ди Феррей одобрительно кивнул.
– Прекрасно, рейна, – ответил ди Кэйбон. Его взгляд слегка затуманился, когда он собрал карты и вручил их обратно Ферде. Боится ли он отцовской военной судьбы или завидует ей? На это ответа не было.
Совсем скоро все разошлись. Но планы, обсуждения и жалобы фрейлин еще долго мучили Исту. Они никогда не перестанут ссориться, решила она. Но рейна может это прекратить. И прекратит. Говорят, что
Глава 3
Иста провела все утро, роясь вместе с Лисс в платяных шкафах в поисках одежды, подходящей для путешествия и ничем не выдающей высокого статуса рейны. В шкафах и сундуках скрывалась масса всего, но мало что из этого было простым и неброским. Любой узор, любое изящное платье, заставившее Лисс с сомнением сморщить носик, отправлялось в кучу ненужных вещей. В конце концов Исте удалось составить нечто вроде костюма для верховой езды – лосины, юбка с разрезами, рубаха и накидка, в котором не было ни одной ниточки зеленого цвета, цвета Матери. Потом был совершен безжалостный набег на гардеробы фрейлин и горничных Исты, к вящему неудовольствию последних. Результатом стала аккуратная кучка одежды – удобной, простой, немаркой и, самое главное, немногочисленной.
Лисс сразу повеселела, когда ее отправили в конюшни выбрать подходящую скаковую лошадь и мула для перевозки багажа. Одного мула. К полудню яростные усилия Исты, уже в одиночку, увенчались тем, что обе были одеты, лошади оседланы и мул навьючен. К приезду отряда ди Гьюра они уже стояли во дворе замка. Братья прибыли в сопровождении десяти всадников в одеяниях ордена Дочери. Вслед за ними в ворота въехал ди Кэйбон на белом муле.
Грумы придержали коня рейны и подставили скамеечку, чтобы Исте было удобнее забраться в седло. Лисс легко запрыгнула на своего длинноногого гнедого без посторонней помощи. На заре туманной юности Иста много ездила верхом, охотилась целыми днями, танцевала до захода луны при блестящем дворе рея. Слишком долго она была прикована к этому замку старости и скорбной памяти. Ей всего лишь нужно вернуться в прежнюю колею.
Мудрейший ди Кэйбон слез с мула только затем, чтобы прочесть милосердно коротенькую молитву и благословить их начинание. Иста склонила голову, но не стала повторять слова молитвы.
«Мне ничего не нужно от богов. Я уже получила от них все причитающиеся мне милости».
Четырнадцать человек и восемнадцать животных, чтобы сопровождать ее в пути. А как же те пилигримы, которые умудряются путешествовать в скромной компании посоха и походного мешка?
Леди Хьюлтер и все фрейлины и горничные Исты спустились во двор не для того, чтобы попрощаться, а чтобы в последний раз прилюдно и абсолютно безуспешно слезами убедить Исту передумать. Не желая признавать очевидное, леди Хьюлтер простонала:
– О боги, она серьезно! Ди Феррей, остановите ее, ради Матери!
Крепко сжав зубы, Иста чувствовала, как их вопли отскакивали от ее спины, словно стрелы от кольчуги. Белый мул ди Кэйбона повел отряд через ворота и вниз с холма мягкой иноходью, и так надоевшие голоса вскоре стихли. Легкий весенний ветер играл Истиными волосами. Она не оглядывалась.
На постоялый двор они едва успели приехать до заката. Опираясь на руки тех, кто помогал ей спешиться, Иста вспоминала, когда же в последний раз провела целый день в седле, охотясь или путешествуя. Лисс, которой явно наскучил неспешный темп паломников, резво спрыгнула на землю, как будто весь вечер провалялась на кушетке, а не ехала верхом. Фойкс, по-видимому, оправился от ран, которые его беспокоили, еще в начале их с братом пути. Даже ди Кэйбон не ковылял и не морщился от боли. Когда служитель Бастарда предложил Исте руку, она с благодарностью приняла помощь.
Ди Кэйбон отправил одного из всадников вперед, чтобы заранее условиться о кроватях и еде. К счастью, все сложилось как нельзя лучше, несмотря на то, что постоялый двор был весьма мал. Хозяину пришлось отказать лудильщикам, которые приехали позже. Старый узкий фермерский дом был расширен за счет постройки нового крыла. Братьев ди Гьюра и служителя поселили вместе, Иста и Лисс получили комнату на двоих, а остальным были выданы соломенные тюфяки и спальные места на сеновале, благо ночь стояла теплая.
Хозяин и его жена накрыли два стола рядом со священным источником, в небольшой рощице, развесив фонарики на ветвях деревьев. Мягкий мох и густой папоротник, колокольчики и какие-то цветочки с соцветиями в виде звездочек, переплетение корней и сучьев, нежное журчание воды, бегущей по гладким камням, образовывали самую замечательную комнату, в какой Иста когда-либо ужинала. Руки вымыли водой из источника, принесенной в медных мисках. Служитель благословил ее. Такая вода не нуждалась ни в каких дополнительных отдушках. Кладовая хозяйки славилась по всей округе. Двое слуг без устали носили бесконечные кувшины и подносы с отличным хлебом, отменным сыром, жареной уткой, бараниной, колбасами, сушеными фруктами, травами и весенней зеленью, яйцами, темными оливками и северным оливковым маслом, пирогами с яблоками и орехами, свежим элем и сидром – с простой, но сытной пищей. Ди Кэйбон неустанно совершал набеги на эти разносолы, радуя хозяйку, и даже дремавший долгие годы аппетит Исты вдруг встряхнулся и дал о себе знать. Когда же наконец рейна разделась и легла рядом с Лисс на маленькую чистенькую кровать в комнате со скошенной крышей, то заснула так быстро, что на следующее утро уже не помнила, как это случилось.
Проснувшись, когда утренний свет проникал в полуоткрытое окно, Иста почувствовала себя немного неудобно. По старой привычке она некоторое время оставалась в кровати, ожидая, когда ее, словно куклу, оденут, но потом поняла, что новая горничная нуждается в некоторых указаниях. Решив, что проще будет выбрать наряд и одеться самой, Иста лишь попросила помочь с некоторыми шнуровками и завязками. Единственная трудность возникла с прической.
– Я не знаю, как укладывать волосы леди, – призналась Лисс, когда Иста вручила ей расческу и села на
