полностью, несмотря на то что Иста ошибочно принимала свое напряжение по поводу марчессы за обычную зависть. «Частично ошибочно», – честно поправила она себя с усмешкой. Иста постаралась разглядеть происходящее как можно более отчетливо, расширив внутренний обзор так, чтобы уловить весь живой свет, что в печальном беспорядке витал вокруг комнаты.
Не свет: темнота, тень. Парящий в груди Каттилары тугой темно-фиолетовый узел, завернувшийся сам в себя. Он прячется? Если так, то не очень удачно, как кот, забравшийся в мешок, но забывший убрать хвост.
Но кто из них хозяин, а кто слуга? Понятие маг, как ни странно, применимо к обоим духовным состояниям; невзирая на то что служители считали их с теологической точки зрения разными, на практике, извне различить это очень сложно.
«Кажется, я могу различить. Но я же смотрю изнутри».
Этим демоном повелевала Каттилара, а не наоборот; ее воля преобладала, ее душа управляла этим прекрасным телом. Пока.
Каттилара провела ноготком по торсу Иллвина, от горла к пупку и ниже. Огонь будто бы сгущался там, где она касалась, словно прокладывая новые русла.
Она опустилась рядом с ним на кровать, наклонилась и принялась ласкать его тело, от плеч вниз и от щиколоток вверх, перемещая фонтан света в нижнюю часть живота. Ласки стали более откровенными. Серые веки так и не распахнулись, но другие части тела Иллвина стали откликаться на такое внимание. Он был жив если не в отношении разума, то в отношении плоти точно. Заметно.
«Они, что же, любовники?» Иста удивленно подняла брови. Хотя она и не была знатоком по этой части, это были самые безразличные прикосновения, какие ей доводилось видеть. Их целью было возбудить, а не доставить удовольствие, они не несли никакой радости той, что их осуществляла. Если бы
«Лорд Бастард, в этой постели пренебрегают вашими дарами».
Катти шептала:
– Да. Все верно. Давай же. – Ее пальцы сосредоточенно работали. – Это нечестно. Твое семя плодоносно, а у моего мужа превратилось в воду. Но зачем оно тебе? Зачем тебе вообще что-нибудь? – Ее руки снова замедлились. Глаза блеснули и ее голос продолжил: – Мы могли бы воспользоваться им. И никто никогда не узнает. Появится ребенок. И, в конце концов, это будет наполовину ребенок Эриса. Сделай это сейчас, пока еще есть время.
Темный узел у нее в груди затрепетал?
Молчание, а потом голос Катти снова зашептал:
– Я не хочу второсортного брата. Я все равно никогда ему не нравилась. Я не понимала его глупых шуток. Для меня нет другого мужчины, кроме Эриса. И не будет. Отныне и навсегда.
Узел как будто бы снова съежился. «Да, – подумала Иста, – боюсь это не та беременность, которой она так жаждет».
Руки Каттилары раскрылись: обрамленная ее ладонями болезненно тугая плоть выплюнула из кончика струю белого огня.
– Вот. Так будет дольше держаться.
Она слезла с кровати, которая скрипнула под ней, и запахнула рубашку на Иллвине. Потом осторожно подняла простыню и накрыла его ею. Пока она огибала кровать, ее рука порхала над белой линией, не касаясь пламени. Иста пригнулась, пряча лицо и волосы за широким черным рукавом. Скрип открывающейся и закрывающейся двери, щелчок щеколды. Шаги на цыпочках, спешащие прочь.
Иста посмотрела через балюстраду. Катти пересекала мощеный двор внизу, шелка, струящиеся на бегу вдоль длинной линии света. Света, который не отбрасывал теней и нигде не отражался. Она и он исчезли под аркой.
«Что это за колдовство, Каттилара?»
Иста в недоумении покачала головой.
«Мне следует питать свои изголодавшиеся глаза. Может быть, насытившись, они смогут научить меня… чему-нибудь.
А если нет, то мне все равно удалось перехватить кое-что».
Иста заметила, что петли двери в комнату Иллвина были отлично смазаны. Тяжелая резная дверь легко поддалась. Отсюда было слышно тихое похрапывание, доносившееся из соседней комнаты, куда вела внутренняя дверь. Горам, или еще кто-нибудь, спал, готовый прийти на зов хозяина, если случится чудо и Иллвин проснется и позовет. Осторожно, чтобы не задеть нить света, она обогнула сундуки и ступила на коврик рядом с постелью Иллвина. С другой стороны, не с той, где была Катти. Иста аккуратно приподняла простыню, так же как и Катти, распахнула его рубаху и принялась изучать лежащее перед ней тело.
Временно не обращая внимания на очевидное, она попыталась рассмотреть кружащийся свет, надеясь прочесть в нем какое-нибудь послание. Самое яркое пламя сейчас приходилось на низ живота, его мерцание было заметно над пупком, губами, лбом и сердцем. Свет надо лбом и губами был совсем тусклым. Иста была уверена, что Иллвин похудел с тех пор, как она в первый раз увидела его во сне, щеки совсем впали, ребра… раньше ребра заметны не были, а теперь она могла буквально сосчитать их. Под его кожей была даже видна линия тазовой кости. Иста пальцем дотронулась до нее, но потом замерла.
Иллвин едва заметно шевельнулся: слабая, но вполне узнаваемая судорога желания… или, быть может, отголоски такого движения, передавшегося по пламенеющей нити, словно волна, пришедшая с дальнего берега? Минуты текли; Иста могла перечесть удары собственного сердца. Могла пересчитать удары его сердца. Они участились. Сначала дернулись его губы, но только чтобы испустить низкий стон.
Напряжение, дрожь, яркая вспышка света и все кончено. Холодный огонь растекся по его телу, а потом, пульсируя, собрался у своего источника – над повязкой под сердцем. Выкачивая… что?
Его плоть снова была тревожно мертва.
– Так, – выдохнула Иста. – Это… любопытно.
Мудрость или даже знание обходили ее стороной. Но все же некоторые моменты, свидетельницей которых она стала, вполне ясны. А некоторые… нет.
Она бережно запахнула его рубаху и затянула пояс. Вернула на место простыню. И снова присмотрелась к линии света. Она отчетливо помнила сон.
«Осмелюсь ли я?»
Просто глядя на него, ничего не добьешься. Иста потянулась вперед, обхватила нить пламени ладонью и застыла.
«Горам, шлю тебе привет».
Она пристроила бедро на кровати и наклонилась вперед. Коснувшись губами рта Иллвина, она вложила в поцелуй больше ласки. И сжала ладонь.
Свет брызнул в разные стороны.
Глаза Иллвина раскрылись; он вдохнул ее дыхание. Опираясь другой рукой на подушку рядом с его головой, Иста заглянула ему в глаза, такие же темные, как в первых снах. Его рука ожила, обхватила ее затылок, сжав волосы.
– О… Этот сон получше.
Его голос с мягким северным рокнарским акцентом, вязкий, словно выдержанный мед, оказался глубже, чем она помнила из собственных видений. Он поцеловал ее в ответ, сначала осторожно, потом более уверенно, не столько с доверием, а скорее слепо обходясь без него.
Иста разжала ладонь. Свет потек снова, стал выходить из Иллвина, спеша прочь. С болезненным вздохом он снова замер, не успев сомкнуть веки. Блеск из полуопущенных ресниц пугал своей безжизненностью. Она нежно закрыла ему глаза.
Иста не совсем понимала, что произошло в тот момент, когда линия света исчезла целиком, насколько хватало глаз. Значит, и там, где она заканчивается, тоже? И если так, то… потерял сознание кто-то другой? Эрис? В объятиях Катти?
