– Я стараюсь. Продолжай.
– Они готовы нам помочь выйти наружу, жить, как положено людям. Как мы жили когда-то. И они поделятся с нами своими знаниями и помогут. Я верю им.
– А зачем они это сделают? Зачем мы им?
– Потому что они хотят нам помочь.
Порой труднее растолковать очевидное. То, что у самого тебя не вызывает сомнений.
– Но что мы дадим им взамен?
– Ничего, – сказал Крони.
Гера склонила голову с видом умудренной жизнью старухи. Трубарь оставался ребенком. Все простые похожи на детей. Они доверчивы и непостоянны.
– Они ждут, пока я поговорю с тобой и с твоим братом и найду инженера Рази.
– Почему они не пришли сами?
– Потому что сначала должен прийти я. Ведь люди испугаются, если увидят чужих.
– А они страшные?
– Нет, они такие же. Среди них есть девушка, похожая на тебя.
– И как ее зовут?
– Ее зовут Наташа.
– Наташа, – с трудом выговорила слово Гера. – Некрасивое имя.
– Нет, – сказал он. – Очень красивое имя.
Это имя услышал Такаси, сидевший в темном туннеле верхнего яруса, у заваленного лифтового колодца. Он непроизвольно улыбнулся, потому что ему тоже нравилось это имя.
Анита, стоявшая наверху, под импровизированным тентом, тоже улыбнулась, потому что уловила неприязнь в голосе Геры, которую не отметил динамик электронного мозга, тщательно, но без интонаций переводивший диалог трубаря с Герой. А Станчо, чинивший экскаватор, который должен был расширить лаз, но сломался, громко засмеялся и сказал:
– Наташа, меняй имя. Красивое имя Снежана. Тебе нравится?
– Нет, – сказала Наташа, – это тебе нравится.
– Конечно, – сказал Станчо. – Я с ней знаком. Она моя невеста.
– Иди к моему отцу, – сказала наконец Гера. – Он старый человек, и он скажет, что тебе делать.
– Ты не веришь в то, что наверху.
– Я хотела бы верить. Может, ты и прав. Вот переговорная трубка. Вызови отца.
– А ты уверена, что он согласится, чтобы люди вышли наверх?
– Все?
– Конечно, все.
– И те, кто внизу? И шахтеры, и ткачи, и трубари?
– Ну конечно же, им хуже, чем прочим.
– А кто будет работать?
– Мы все будем работать. Наверху.
– Не знаю, – сказала Гера. – Наверно, отец не согласится.
– И я так думаю. И он прикажет меня убить.
– Может быть, – сказала Гера. – Я об этом не подумала.
– И ты будешь вызывать отца?
– Нет, – сказала Гера. – Не буду. Я позову брата.
Телевизионный объектив смотрел вперед, и все наверху видели, как Гера поднялась с кресла, чтобы подойти к спрятанной в стенной нише переговорной трубке.
– Бледная, – сказал о Гере Гюнтер, который был из тех больших, добрых, сентиментальных людей, кто подбирает на улице брошенных щенят и перевязывает крылья птенцам, выпавшим из гнезда.
– Очень далеко зашла болезнь, – сказала Соломко. – Девушку нужно срочно госпитализировать.
– Удивительное сочетание археологии с медициной, – заметил Макс Белый. – Вам повезло, Анита.
– Не шутите, – сказала Анита. – Не время для шуток.
– Для шуток всегда есть время, – не согласился с ней Макс и пошел помочь Станчо запустить экскаватор.
Гера сказала в переговорную трубку:
– Тайная стража? Господина Спела-младшего.
