Андрей соглашался и не знал, куда девать руки. Почему-то все говорили об отчиме как о мертвом. А Андрею казалось, что он его еще увидит.
– Проходите! – опомнилась наконец Евдокия Матвеевна. – Чего же мы здесь стоим?
– Простите, я потом к вам приду, – сказал Андрей. – Там внизу нас ждет мой товарищ. Он хотел нам помочь в одном деле… Мы с Лидочкой, если вы позволите…
– Как же так без обеда! Зовите своего товарища.
– Мама, не вмешивайся! – сказала Лидочка с незнакомой еще Андрею командной интонацией. – Андрей, спускайся вниз, я через три минуты буду.
Лидочка прибежала минут через пять. Уже одетая для выхода. В доме напротив к стеклам прижались удивленные лица – видно, автомобиль еще никогда не заезжал на эту улицу. Евдокия Матвеевна тоже выглянула и не скрыла удивления.
– Мы едем обедать куда-нибудь, где мамы не задают вопросов, – сказала Лидочка, когда они устроились и машина покатила вниз. – Я по твоему тону поняла.
– Умная женщина – это еще хуже, чем красивая, – сказал Ахмет.
Машина с трудом забралась к ресторанчику у водопада Учан-Су. Лидочка и Ахмет разговаривали как давнишние приятели – хоть и виделись они мельком, но Андрей и Маргарита их как бы давно познакомили.
В ресторане они ели шашлыки, запивали их сухим вином, но Ахмет вина не пил, он попросил шербет.
Они вспоминали прошлое лето, Ахмет рассказывал о своем неудачном романе с Маргаритой и выступал в этом рассказе глупым извозчиком, который осмелился претендовать на руку прекрасной дворянки. Это было неправдой, но звучало смешно. Андрей засмеялся было, но увидел, что Лидочка даже не улыбнулась, спохватился, рассердился на себя, потому что уже несколько минут как забыл о несчастье.
Лидочка сказала:
– Я позавчера Колю фон Беккера видела.
– Где? Здесь? – удивился Андрей.
– У мола. Он в форме, еще красивей, чем прежде. Не сердись, Андрюша, этот факт меня не касается.
– В какой он был форме? – спросил Ахмет.
– Как у солдата. Только погоны такие… с разноцветным шнурком по краям.
– Ясно, – сказал Ахмет. – Наш Коля – патриот.
– Почему патриот? – спросила Лидочка.
– Вольноопределяющийся, – сказал Андрей. – Я тоже хотел стать. И если бы не эти события…
– Не говори глупостей, – сказала Лидочка, – я тебя не отпущу.
– И что тебе сказал фон Беккер? – спросил Ахмет.
– Он был рад меня видеть. Он служит где-то… В Феодосии, там береговая артиллерия.
– Хотел бы я быть таким вольноопределяющимся, – сказал Ахмет. – И патриот, и долг выполнил, и фронт далеко.
– Ты не прав, Ахмет, – сказал Андрей. – Куда его послали, там он и служит.
Ахмет не стал спорить. Детское приятельство давно уже дало трещины. А любит ли Колю Андрей? Конечно, нет… и все же это Коля Беккер, брат Нины, сосед, о котором столько знаешь и прощаешь ему то, чего не простил бы чужому.
Вино было легкое, хорошее, прохладное. От столика открывался вид к лесу, зеленому и багровому ковру, наброшенному на крутой склон. Домики Ялты казались белыми кубиками, разбросанными шалуном у воды.
– У меня из головы не идет эта шкатулка, – сказал Андрей. – Как грабители могли догадаться?
– Ты о той шкатулке, что под полом? – спросила Лидочка.
– Да, – сказал Андрей. – А в городе уже все знают?
– Что ограбили, знают, – сказала Лида, – а про шкатулку ты мне сам рассказал.
– Когда?
– Ну вот. – Лидочка смутилась. – На Рождество, пока мы с тобой автобуса ждали!
– Вот и еще один подозреваемый, – сказал Ахмет.
Андрей спохватился:
– Как могло из головы вылететь? Прости, Лида.
– Я не сержусь, – сказала Лида, но она была чем-то озабочена.
– Поехали, что ли? – спросил вдруг Ахмет. – Меня ждут великие дела, как любил говорить Гарибальди.
Андрей настоял на том, что платит он. Ахмет развел руками. При Лидочке он робел. Он довез их до дома и умчался.
После чая Евдокия Матвеевна оставила «детей» в Лидочкиной комнате, где на стенах висели голубые
