Егор не хотел оборачиваться к кострищу, но обернулся.
– Чего ты хочешь, мальчик? – спросил Кюхельбекер.
Он был высокий, сухой и, наверное, ломкий, как богомол. Если нажмешь как следует, рука треснет и отломится, как сухая ветка.
– Вы же знаете, – сказал Егор. – Я хочу уйти отсюда.
– Это очень трудно сделать, – сказал Кюхельбекер.
От неожиданности Егор даже остановился, чуть не свалив доктора.
– Значит, можно? Все-таки можно? – Егор даже оторвался от доктора и сделал шаг к Кюхельбекеру.
– Не место и не время для разговора, – сказал Кюхельбекер.
Они не успели дойти до медпункта. У входа в вокзал их ждал велосипедист.
– Молодого человека ожидают у императора, – сказал он.
– Нет, нет, нет! – воскликнул доктор. – Он болен, ему требуется отдых.
– Приказано доставить!
– Пускай идет, – произнес Кюхельбекер. – Я там буду тоже.
– Как только освободитесь, – сказал доктор Егору, – сразу ко мне.
– А куда же еще, – ответил Егор. – У вас Люська.
Император встретил его жирным хохотом.
Он сидел на своем троне в комнате милиции, вокруг горбились холмы ковров. В углах комнаты горели керосиновые лампы.
– В обморок упал! – смеялся император. – Ты что же, не видал раньше, как баб на кострах жгут?
Егор не ответил. Вопрос был издевательский. Император знал, что Егор не мог этого видеть.
– Хочу поговорить с тобой об интересных вещах, – сказал император. – Сегодня я свободен.
Егор плохо себя чувствовал, словно заболел гриппом, – голова гудела, и в горле першило.
– Пускай он сядет, – сказал старик Кюхельбекер. – Мальчик устал.
– Пора быть мужчиной, – возразил император. Но тут же смилостивился и велел садиться на ковер.
Егор уселся на мягкую вершину коврового холма.
Когда император двигал головой, на лысине вспыхивало множество зайчиков от керосиновых ламп.
– А ты уйди, – велел император Дантесу, который сунулся было в дверь.
Наступила пауза. Она длилась с минуту. Император разглядывал Егора. Потом спросил:
– Каким видом спорта занимаешься?
– Легкой атлетикой, – сказал Егор. – Но нерегулярно. А еще в детстве меня отдавали в теннисную школу, но я не показал себя.
– Себя надо показывать, – сказал император. – А как вообще в Москве обстановка?
– Какая обстановка?
– Политическая.
– Много интересного, – сказал Егор. – Магазины открываются...
– Преступность растет?
– Преступность растет. Рэкет. Мафиозные разборки.
Император сочувственно покачал головой.
– А у нас этого нет, – сказал он. – У нас порядок.
– У вас порядок – жечь людей! – вырвалось у Егора.
Император усмехнулся:
– Иногда приходится прибегать к жестким мерам. Что делать, если люди возомнили себя бессмертными? Хотя бессмертия как такового не бывает. Продление жизни, как правило, объясняется падением других функций.
Почему-то император показал на Кюхельбекера. Он подождал, пока Егор очистит банан, и спросил:
– А что еще? Ты рассказывай, рассказывай. Например, о своей семье.
– Семья как семья.
– Отец есть?
– Есть.
– А что же ты не захотел с ними оставаться?
– У меня был конфликт.
