– Как так независимости Крыма? Это что-то новенькое.
– Надо газеты читать. В Симферополе уже создан комитет.
– Ну хорошо, пускай независимость. Неужели это играет сейчас хоть какую-нибудь роль?
– Конечно, играет. Ты намекнул, что Мученик нас купил. Мученик не может купить Керимова, потому что они с Мучеником союзники. Оба они – и Мученик и Керимов – боятся, что адмирал Колчак и его офицеры захватят власть в Крыму и задушат революцию, что они будут вешать на деревьях и татарских, и русских, и еврейских революционеров, а Керимову тогда висеть рядышком с Мучеником. Теперь ты понял, насколько это серьезно?
– Это теория, Ахмет. Это теория, которую придумали неполноценные люди. Есть Российская империя, и наш с тобой долг, Ахмет, вернуть ей величие и не дать ее распродать.
– Теперь наши позиции выяснились, герр фон Беккер, – сказал Ахмет и делано рассмеялся.
Коля посмотрел на Ефимыча, тот сидел, глядя на пустую кружку. Он не мог не слышать. Но может быть, он не вслушивался?
– Я могу тебе сказать совершенно честно – я бывал на вилле императрицы. И не раз, – сказал Коля.
– Знаю, еще бы не знать.
– Если ты так информирован, то ты знаешь, почему я там бывал.
– Не подозреваю.
– У меня сложились свои, особые отношения, – тут Коля замолчал, словно подбирал соответствующие моменту слова, – личные интимные отношения с одной молодой особой… Ну, влюбился я, черт побери! В княжну Татьяну.
– У нее коленки красивые? – спросил заинтересованно Ахмет и, не дождавшись ответа, сокрушенно добавил: – Опять опоздал! А ведь мы с ней были близки!
– Ты шутишь?
– Ни в коем случае, – ответил Ахмет. – И знаю, что ты лжешь. Не стал бы ты сейчас крутить роман с княжной или с кем-то из камарильи – слишком опасно. Не для тебя такая забава.
– Ахмет, нам пора ехать, – сказал Коля. – Ты не будешь нас задерживать? Дорога дальняя.
– Нет, – сказала Лидочка, глядя на Колю в упор. – Я останусь у Ахмета. Ахмет отвезет меня в Ялту. Хорошо, Ахмет?
Ахмет удивился – ему неясны были отношения Коли и Лидочки, он чувствовал недоговоренность, но не вмешивался.
– Хорошо, – сказал Ахмет. – Я, правда, в Ялту не собирался…
– Я прошу тебя.
– Хорошо! Я же сказал – хорошо!
– А я поехал в Севастополь, – сказал Коля. – Прикажи вернуть мой бумажник.
– Да поезжайте вы все, куда хотите! Поезжайте! – Ахмета неожиданно охватила вспышка злости – непонятно к кому, – он выбежал из хижины, и сразу его резкий голос зазвучал снаружи – он по-татарски отчитывал тех, кто сидел у костра.
– Ты серьезно решила тут остаться? – спросил Коля. – Не боишься?
– Поезжай, Коля, хорошо?
– Ладно. Счастливо тебе оставаться.
– Спасибо, – сказала Лидочка, подходя к Ефимычу и протягивая матросу узкую ладонь.
– Не за что, – мрачно ответил тот. – Вы не расстраивайтесь так. Обойдется. Наверно, ошибка.
– Письмо, – сказал Коля. – Быстро, пока он не вернулся!
– Какое письмо? – не сразу поняла Лидочка.
– Которое я тебе дал. Да тише ты!
– Прости. – Лидочка стала доставать письмо. Коля стоял рядом, ему так хотелось рвануть на себя лиф ее платья, чтобы выхватить письмо – именно чтобы выхватить. И Лидочка чувствовала его нетерпение – совсем иное, чем у мужчины, который мечтает о ней…
Коля выхватил у нее письмо – он не хотел быть грубым, но он очень спешил, и Лидочка понимала, что он прав: если кто-нибудь, в первую очередь Ахмет, увидит письмо, будет плохо.
Коля едва успел – он еще не вынул руку из кармана плаща, так и замер. Вошел Ахмет.
– Вы еще здесь? – спросил он равнодушно и протянул Коле бумажник.
– До встречи, – сказал Коля, пожимая на прощание руку Ахмету. – Мне повезло, что я встретился с тобой.
– Тебе точно повезло, – согласился Ахмет.
– До свидания, Лидочка, – сказал Беккер.
Он поцеловал ей руку. Лидочка была так подавлена, что не успела ее отдернуть.
– Ефимыч! – сказал Коля и первым пошел к выходу из хижины.
