воду выключили, он пожелал себе смерти или забвения в ночь под новый, 1993 год. И очутился здесь.
Знать бы тогда Лядову, что через неделю за ним приедут из Семипалатинска-13, где на подобном же максимовскому предприятии разворачивается производство по контакту с одной азиатской страной... впрочем, Лядов об этом так и не узнал.
Потому что приехали седьмого января.
И никого в его квартире не нашли. Даже удивительно – все вещи на месте, а человека нет. И гитару не взял.
Решили, что ушел в лес, заблудился и погиб. Мало ли что может случиться с человеком в новогоднем лесу.
О нем помнила только первая жена – давно снова замужем, а дочь зовет отчима папой.
– Будьте готовы, – сказал Берия. – Я начал подготовку к акту. Строжайшая дисциплина. Считайте себя мобилизованными. Физически вы готовы?
Лядов пожал плечами:
– Я давно жду. Хочу посмотреть, как они запрыгают.
– Посмотришь.
– Появились новые средства? – спросил Майоранский. Он стремился к благородной деятельности. Он стольких убил, что считал себя совсем безвинным.
– Только что беседовал с доктором Фрейдом, – ответил Берия. – Вы получите уколы, которые позволят вам находиться в тылу врага трое суток. Надеюсь, что больше задерживаться не придется. Трое суток – это с запасом. Придется ехать на поезде.
– Мы не шпионы, – сказал Лядов, – нам нечего бояться.
– Тогда играйте в шахматы, – сказал Берия. – Только берегите себя. Не падайте, не ушибайтесь и не ввязывайтесь в турниры.
– Виселица по мне еще не плачет, – сказал Майоранский.
Он почесал жидкую треугольную бороду. Он думал. Берия мог следить за ходом его мыслей. Он не доверял. И правильно делал.
Отпустив биологов, Берия вышел с Елагина острова через мостик с другой стороны, куда уже подъехали велосипедисты. Они немного отдохнули.
– В Смольный! – приказал Берия.
От Елагина острова до Смольного путь неблизкий, особенно если ты едешь на машине, которую влекут за собой четыре велосипедиста.
Берия откинулся на кожаную спинку открытого лимузина.
Предстоял разговор с Леонидом Моисеевичем, доктором по прозвищу Фрейд. Доктор – маленький, деликатный, добрый – был постоянно робок и потому склонен подчиняться приказам: он выполнял их, потому что не знал, как их не выполнить. А согласившись, был дотошен в исполнении, потому что честен. Он всегда держал слово. Такому человеку, как Лаврентий Павлович, доктор Фрейд был удобен.
Но сначала его надо убедить или испугать.
Какой путь наиболее удобен сейчас?
Надо начинать с роли доброго следователя.
Беспокоила девушка, которую привезли в Смольный. Кто, зачем может наблюдать за ним? Подслушивать консулов? Может быть, в городе есть силы, затеявшие захватить власть?
Не генерал ли? Чертов самурай!
В конце концов, в столице не так много активных организаторов. В большинстве случаев здесь обитают амебы. А вот самурай – интересная птица. Но у него нет сил захватить власть. И не нужна она ему. Он имеет что хочет.
Перед въездом в Смольный Берию ждал сержант.
Девушка убежала. Ничего удивительного. Подвалы, старые ходы, крысиные норы, кабели и трубы...
Берия в который раз пожалел, что у него нет пистолета. Сейчас бы размазать этого сержанта по стенке.
Берия просчитал про себя до пятидесяти. Сержант покорно стоял перед велосипедистами. Те смотрели на него, наклонив машины и упершись в землю одной ногой.
– Ты ее знаешь в лицо, – сказал он сержанту. Совершенно спокойно. Только снял очки, протер и снова напялил. Спрятал под поля шляпы.
– Так точно, – сказал сержант.
– Ты ее найдешь. Но так, чтобы тебя не заметили и не разгадали. В таком случае тебя, сукин сын, никто жалеть не будет. Я тоже тебя жалеть не буду. А вернешься, не выполнив приказа, мои ребята тебя ликвидируют.
Ребята, велосипедисты, ответили на эти слова довольным гулом, словно цепные псы.
– Ну куда ты пошел, дурак? – остановил сержанта Берия. – Сначала поднимись в штаб. В архив. В отдел внешнего наблюдения. Пускай тебе там дадут рапортичку на японского генерала. Через него отыщешь эту девку. Ты понял?
– Так точно, товарищ министр!
