патефон, модель самолета-биплана, кровать с никелированными шариками на спинке, красный галстук, много портретов всяких забытых людей с усами и лысинами, в париках и шляпах, корыто, подкову, колесо от телеги, амбарный замок, эмалированную кастрюлю, шесть сковородок, валенки с заплатами, лапти изношенные и лапти новые, прялку, сани, ящик гвоздей и шурупов, костыли, шелковый веер, керосиновую лампу, связку толстых свечей, сундук, ножную швейную машинку, карету и еще массу вещей, которые Алиса не успела разглядеть.
Среди всего этого богатства стояла костюмерша, а может, реквизиторша Оксана с толстой белой косой и розовыми щеками. От нее пахло земляникой, и она казалась случайно залетевшей на свалку бабочкой.
– Что делать? – спросила она у Алисы.
– Что делать? – раздались голоса.
И тут Алиса увидела, что в глубине зала, за грудами вещей, стоят пожилые и даже старые люди. Человек десять.
Девушка-реквизитор заметила удивление Алисы и объяснила:
– А это наши консультанты. Мы позвали сюда самых ученых стариков и старушек, чтобы они объяснили нам, какие из этих вещей были в ходу в тысяча девятьсот тридцатом году, а какие еще раньше. Вот они и думают.
– Это очень сложно, – сказала Алисе одна бабушка. – Мне вот сто двадцать лет, и я совершенно забыла, в каком году по Пушкинской площади ходил трамвай, а в каком – троллейбус.
– А я стараюсь решить, – вмешался в разговор старик с бородой почти такой же длинной, как у джинна, – что было сначала, свечки или керосиновые лампы? А вы как думаете?
– Сначала все грелись у костра, – сказала Алиса, – и ложились спать на закате.
– Чепуха! – возразил Мустафа, который тоже стоял в зале, где были разложены вещи. – Сначала были светильники. Причем некоторые из них волшебные. У нас в Аравии рассказывают о недостойном отроке Аладдине, который вызывал джинна с помощью светильника. Так вот, я уполномочен заявить, что это – сказка, и только сказка! Ни один уважающий себя джинн не будет связываться со светильниками.
Старики и старушки попрятались среди перин, сундуков, и некоторые даже залезли в трамвай. Девушка-реквизитор покраснела, но решительно заявила:
– Я попрошу вас не пугать консультантов. Мы обещали докторам и правнучатам консультантов не волновать их. Пожалуйста, уходите отсюда и не кричите.
– Смелая девушка! – вдруг улыбнулся Мустафа. – И очень красивая. Я ее беру.
– Куда же ты ее берешь? – спросила Алиса.
– Я ее беру к себе в гарем, – сказал джинн. – Она будет моей младшей любимой женой.
– А где же твои старшие и нелюбимые жены? – спросила Алиса. Она и не подозревала раньше, что у Мустафы есть семья.
– Мои старшие жены, к сожалению, умерли от старости, – ответил Мустафа. – Я же джинн, а они просто женщины. Я должен откровенно сказать, что, когда эта ваша русская красавица умрет от старости, я все еще буду таким же молодым и крепким мужчиной, как сегодня.
Джинн подкрутил усы, вытащил свой золотой гребень и принялся их расчесывать, как кот, который вылизывает свою шерсть.
– Нет, – сказала Оксана, – пожалуй, нам лучше обойтись без вас, господин Мустафа. У вас совершенно неподходящий характер.
– А у тебя, красавица? – спросил джинн. – Разве у тебя не отвратительный характер?
– Мой характер нравится моему жениху, к тому же я не люблю лысых ушастых брюнетов.
– Я постригу уши, – ответил джинн. – Затем я растерзаю твоего жениха, а потом украду тебя на ковре- самолете.
Тут в зал вошел Герман Шатров вместе с режиссером картины, невысоким человеком по фамилии Юзовский.
Они так и замерли, увидев Мустафу.
– Это то, что мне нужно! – воскликнул Юзовский. – Это самый настоящий Омар Юсуф, джинн-хулиган. Я искал его всю жизнь!
Он протянул джинну руку и сказал:
– Рад с вами познакомиться. Мы будем работать вместе. Мы получим самые высокие премии! Я вам гарантирую «Оскара».
Джинн Мустафа не знал, что «Оскар» – это знаменитая премия, которую дают за лучшее кино. Поэтому он ответил:
– Никакого Оскара мне не нужно. У меня и без него достаточно рабов. Я буду у вас сниматься, если получу в награду вот эту красавицу!
– Пускай не мечтает! – обиделась Оксана-реквизитор. – Дожили! Только посмейте расплачиваться с актерами честными девушками! Профсоюз не даст меня в обиду!
– Может быть, вам подойдет дворец? Или катер? Или космический корабль? – спросил режиссер.
– Все призы и премию Мира! – крикнул Герман.
– Или девица, или ничего!
– Подождите, – сказала тогда Алиса. – Я знаю, что делать. Можно я одну минуту поговорю с джинном один на один?
