Разумеется, никто не возражал.
Алиса потянула джинна в угол за позолоченную карету и шепотом сказала:
– Я полностью на твоей стороне, Мустафа. Я согласна с тем, что тебе нужна новая младшая красивая жена.
– Разумеется, – ответил Мустафа. – Представляешь, возвращаюсь я в свою аравийскую пещеру, и тут же открываются все кувшины, в которых сидят мои родственники. Они выглядывают оттуда и спрашивают: что же ты привез из отдаленного холодного будущего, Мустафа? А я откидываю чадру с моей младшей жены, и они умирают от зависти! И я остаюсь последним и единственным джинном на Земле.
– Замечательно! – сказала Алиса. – Я представляю, как погибают от зависти Хасан, Максуд, Мухаммед…
– Али, – подхватил Мустафа, – другой Хасан, Саллахаддин, Хуссейн…
– Но есть одна маленькая сложность, – прошептала Алиса. – Конечно, тебе она покажется пустяком. И ты даже рассмеешься. Но я, как друг, должна тебя предупредить.
– Говори свой пустяк!
– Ты не спросил, кто же жених этой девушки с золотой косой и розовыми щеками.
– Наверно, какой-нибудь ничтожный студент-математик или, что еще хуже, поэт-песенник!
– Ты не угадал, мой драгоценный Мустафа, – сказала Алиса. – Хотя ты даже знаком с ее женихом.
– Знаком?
– Конечно! Ее жених живет в Космическом зоопарке, в пруду, и его зовут Бронтя. Помнишь бронтозавра, большого, как гора? Это он, ее жених. Он очень любит свою невесту. Но я думаю, что, когда ты скажешь ему, что берешь Оксану в младшие жены, бронтозавр тут же заплачет и согласится с тобой.
– Конечно, – важно кивнул Мустафа. – Он заплачет и убежит. И я его презираю за это. Ничтожная ящерица! Как я его презираю!.. И ты говоришь, что он посмел напроситься в женихи к этой девушке?
– Но он же не знал, что ты приедешь сюда!
– Конечно… – Мустафа задумался. Он думал минуты две и думал так настойчиво, что слышно было, как поскрипывают его мозги, когда мысли пробираются сквозь узкие извилины.
– А знаешь что? – вдруг спросил Мустафа. – Я тут подумал… я подумал и решил. Зачем мне такая толстая некрасивая невеста? Обойдусь я без нее! Я найду себе лучше… может быть, подожду, пока ты подрастешь, и возьму тебя, Алиса, в младшие жены. Разве ты хуже этой щекастой девицы?
– Кому что нравится, – скромно ответила Алиса.
– Пускай они дадут мне все награды, которые этот фильм получит на международных и галактических фестивалях! – сказал джинн. – И еще пускай мне дадут этого самого Оскара. Он будет чистить мне лаковые туфли!
– И девушка Оксана нам не нужна?
– Какая еще Оксана? – удивился джинн. – Не знаю никакой Оксаны. Где режиссер? Мне не терпится начать сниматься в кино! Я покажу всему человечеству, какие добрые, интеллигентные и сообразительные бывают джинны.
И, подмигнув Алисе, джинн Мустафа зашагал в съемочный зал. Свой медный кувшин он держал под мышкой.
Вслед ему со страхом глядели консультанты и девушка Оксана.
Глава 5
Президент простой планеты
С тех пор как джинн Мустафа стал сниматься в кино, в доме Селезневых наступил покой. Джинн возвращался со съемок поздно, уставший, хриплый, быстро проглатывал барашка или осетра, которого ему жарил домашний робот Поля, и тут же заваливался спать. Спал он в кувшине, так ему было спокойнее. Кувшин ставили в комнате робота, иначе никто бы не заснул, потому что из горлышка всю ночь вырывался богатырский храп. Роботу же было все равно – он выключал на ночь слух.
Утром, ожидая, когда за ним прилетит флаер, Мустафа завтракал и рассказывал Селезневым о том, что делал накануне. Искусство хорошо влияло на злобного джинна, с некоторыми коллегами он подружился, а девушка Оксана почти перестала его бояться.
Однажды Мустафа обмолвился, что, как только закончатся съемки, он улетит отдохнуть в свою древнюю Аравию, но обязательно вернется на Каннский фестиваль и на все остальные фестивали. И жить он будет в самом шикарном отеле, и ходить станет во фраке, потому что кинозвезды не живут в обыкновенных домах и не носят шаровар!
Так прошло недели две. Все уже привыкли к тому, что джинн трудится. И вдруг он утром объявил, что наступает последний съемочный день. Завтра – расставание. Он заплакал, и горючая слеза упала в манную кашу.
Все повздыхали и сказали, что не знают, как им теперь жить без Мустафы, но, честно говоря, никто особенно не расстроился. Мустафа был незваным джинном.
В тот день Мустафа, как всегда, улетел на студию. Алиса побежала на биостанцию, а остальные разошлись по своим делам.
Начиналось лето, у всех было много дел и планов.
Когда у Алисы выдалась свободная минутка, она позвонила на киностудию и позвала к видеофону Германа Шатрова.
– Здравствуй, Герман, – сказала она. – Мне Мустафа сказал, что вы кончаете съемки?
